Когда клюнет в попу жареный петух

Власти Франции наконец-то признали, что бунт мусульманских окраин имеет социальные причины: дети завезенных в качестве дешевой рабочей силы иммигрантов устали мириться с тем, что не имеют равноценного с коренными французами доступа к хорошему образованию и престижной работе, и начали бунтовать. Как оказалось, не напрасно: власти, когда петух жареный клюнул, всерьез задумались об улучшении жизни иммигрантов через их более полную интеграцию во французское общество.

В Эстонии тоже давно и много говорят об интеграции. Однако до сих пор эта самая интеграция по преимуществу ограничивалась различного рода программами по обучению инородцев государственному языку. Нас убеждают, что именно язык позволит мигрантам и их потомкам занять равноценное с коренным населением место в экономической и общественной жизни страны.

Отчасти это, конечно, верно. Однако лишь отчасти. Посмотрите, к примеру, на Ида-Вирумаа, который на протяжении многих лет остается самым социально неблагополучным регионом в Эстонии. Разве обучение местных жителей эстонскому языку способно решить проблемы тех, кто годами сидит без работы в результате экономического распада когда-то ведущего в стране промышленного региона?

Да, население Ида-Вирумаа в массе своей не читает эстонских и вообще центральных газет и не смотрит эстонское телевидение, получая информацию или из местной русской прессы, или из российских телеканалов. Однако такая оторванность от остальной страны вызвана не особыми отличиями местных русских от, например, таллиннских, а тем, что люди на Северо-Востоке чувствуют себя брошенными центром, которому недосуг всерьёз заниматься проблемами русской окраины. Стараний же местных властей для того, чтобы поднять опущенный в результате государственной экономической и региональной политики регион, явно недостаточно.

Впрочем, это — не единственная резервация в нашей стране, просто в данном случае она имеет четко очерченные по земле границы.

Много ли в наших министерствах и ведомствах чиновников с не эстонскими фамилиями? Единицы, хотя тысячи не относящихся к коренной национальности жителей Эстонии свободно владеют эстонским языком и носят в кармане необходимый для поступления на госслужбу синий паспорт. Впрочем, это касается не только государственной службы: для того, чтобы устроиться на хорошую работу в крупную фирму, претендент с неправильной фамилией должен быть в пять раз умнее и талантливее коренного конкурента.

К этому добавляются общеизвестные мучения с натурализацией: на днях журналист SL Õhtuleht Юри Пино — коренной, между прочим, эстонец — попытался сдать экзамен на гражданство. И провалился.

Оно, конечно, наши мигранты — не их иммигранты: у наших и темперамент помягче, и менталитет, в массе своей, европейский…