Карьерное самоубийство
Честь и позор бок о бок
Так получилось, что одно за другим произошли два события, одно из которых — награждение солдат, служивших в Ираке, — всячески афишируется. Любые упоминания о втором событии эстонские чиновники и вовсе предпочли бы стереть со страниц истории. Ведь подавшие иск — образцовые солдаты. Профессионалы, для обучения которых требуется немало времени и капиталовложений. Кроме того, их специальность — разведка — особенно высоко ценится в любой армии. Служили они, правда, не в Ираке, а в Афганистане, но это нисколько не умаляет значимости этого события, а наоборот, сигнализирует, что не все так гладко в эстонской миротворческой миссии.
Трое истцов, капитан Яак Отсасон, лейтенант Райво Мянник и фельдфебель Мартин Пласер требуют у государства по 688 000 крон недоплаченной им зарплаты, пени и надбавок. Обоснование простое: солдат находится на службе 24 часа в сутки, а не восемь, за которые получает зарплату. Особенно, когда находится на задании, а не в охраняемом штабе.
Когда смотришь на этих людей в зале суда, назвать их мошенниками, которые хотят любой ценой выдоить из государства побольше денег, язык не поворачивается. Сложно сказать, какая миссия оказалась для них более сложной — под эстонским флагом нести вахту в Афганистане или подать иск в суд на родине. Служившее в Исламской республике Афганистан разведывательное подразделение достигло известности прежде всего благодаря интриге, раскрутившейся накануне выборов.
В СМИ о наших разведчиках говорили как о не владеющих иностранными языками и потому неподходящих партнерах для британских солдат. По иронии же судьбы, один из истцов говорит на нескольких диалектах афганского языка. Вероятно, эта интрига была лишь очередной предвыборной разборкой между Министерством обороны и Генеральным штабом Сил обороны, но это не важно. Важно то, что заслуги военных не признали. Их не поощрили ни материально (заплаченные за миссию 160 000-170 000 на человека — это просто смехотворная сумма, когда речь идет о том, что его жизнь подвергается риску в течение семи месяцев), ни морально: СМИ окрестили наших военнослужащих бессмысленным балластом на шее у британских военных. Поэтому не стоит удивляться, что часть этого "балласта" решила искать справедливости в суде, пусть лишь справедливости финансовой.
Личная гигиена как рабочая обязанность
Основание иска военных выглядит весьма логично. Если перед началом миссии один из истцов, Мартин Пласер, служил штабным фельдфебелем, то на время миссии он был назначен на должность рангом ниже — старшим фельдфебелем, и, соответственно, получал в Афганистане меньше, чем мог бы.
На одном из судебных заседаний Пласер пояснил, что понижение в должности в таких случаях является принудительным — или ты на это соглашаешься, или никуда не едешь вообще: в подразделении просто не хватает соответствующих должностей. Но военные едут за границу все равно, потому что вместе с дополнительными выплатами зарплата в горячих точках все равно в несколько раз превышает эстонскую. Но и этих денег мало, люди хотят позволить себе лучшую жизнь: машины, дома, мобильные телефоны, а некоторые — даже детей.
Многих заставляют также подписать договор о понижении в должности, но Пластер был единственным, кто не согласился. Благодаря этому он смог постфактум получить разницу в 10 000 крон. Инициатива троих военных заставляет задуматься, насколько такое понижение в должности является законным? Подобное можно истолковать как наказание за какой-либо проступок.
Уже на майском заседании суда можно было предположить, каким будет решение. Отношение судьи — мол, я тоже работаю сверхурочно, но мне никто за это не доплачивает — было заметным. Хотя вряд ли в должности судьи можно устать настолько, что будешь засыпать на ходу. А еще судье не часто приходится видеть вокруг себя смерть.
Как бы то ни было, этот прецедент заставил задуматься: может, действительно, следует ввести разные принципы оплаты для служащих в штабе и ходящих в патрулирование? Как известно, штаб охраняется очень тщательно, а солдат может положиться только на помощь прикрывающего его товарища. Понятно, что 70 дней патрулирования солдаты хотят умножать на 24 часа, а не на 8 — ведь у них нет ни свободного времени, ни выходных. Спать тоже приходится в обнимку с ружьем. Можно, конечно, сказать — не воюй, коли рабочий день закончился. А как не воевать, если рядом с тобой на воздух взлетает палатка?
Если вы видите в газете фотографию солдат, в свободное время играющих в футбол, то, вероятно, это вовсе не футбол в свободное время, особенно если фотография сделана в военно-полевых условиях. Скорее всего, это вовсе даже и не отдых и не личный выбор, просто солдат обязан быть в форме. Просмотр кино и тому подобное — это отдых, предназначенный для штабных, а не для патрульных. Когда ты патрулируешь, даже личная гигиена является обязанностью — чтобы предотвратить распространение болезней.
Месячный оклад иракского охранника — годовая зарплата эстонского военного
В случае, если трое подавших в суд будут вынуждены в ходе процесса пожертвовать карьерой, они смогут поступить на службу при иракском правительстве, самостоятельном, или поддерживаемом США. Это всего лишь возможность, и не факт, что они ею воспользуются, ведь они патриоты. Возможно, им удастся сохранить хладнокровие, когда кто-то из уволившихся из армии и работающих где-нибудь на стройке бывших сослуживцев сочувственно спросит: "А ты все еще в войнушку играешь?"
В Ираке квалифицированному охраннику или телохранителю, бывшему пехотинцу, платят 7000 долларов в месяц. И это бывшему рядовому! Бывший офицер зарабатывает 10-12 тысяч долларов в месяц, а бывший офицер разведки — примерно 15 тысяч долларов. Получается, что за один месяц можно заработать примерно столько же, сколько за всю миссию зарабатывает эстонский офицер. Услугами охраны пользуются не только для защиты высокопоставленных лиц и важных зданий, но и во время миссий, если страны коалиции не хотят афишировать свои флаги и брать на себя политическую ответственность. У них такой же шанс погибнуть от вражеской пули, как и у солдат-союзников. Но медицинскую помощь им оказывают не так оперативно, как военным.
Мягко говоря, скромная зарплата оказывает, конечно, и положительное влияние на эстонскую армию — уволились все, кто пришел из-за денег, и остались только профессионалы, фанаты своего дела. А командирами своими судящиеся с государством довольны: считают, что уже давно командование нашей армии такое, что и воевать не страшно. Да и вообще развитие эстонской армии колоссально.
В ходе этого процесса будут хотя бы получены ответы на вопросы, которыми уже долгие годы задаются военные, побывавшие на различных миротворческих операциях.
КОММЕНТАРИЙ
В интервью "ДД" юрист Центра миротворческих операций Ильмар Киккас сообщил, что в данном случае вопрос состоит, скорее, в том, чье представление о размерах оплаты службы является законным: Центра миротворческих операций или обратившихся в суд солдат?
Другими словами:
Доктрина Сил обороны такова: на все время участия в миссии военному назначается повышенный оклад, выплачиваемый каждый месяц. Ограничений продолжительности рабочего дня не существует. Необходимости в учете часов службы нет.
Доктрина военных: военному назначается месячный оклад, покрывающий 8 рабочих часов в день, пять дней в неделю. Все остальное время пребывания в зарубежных миссиях является сверхурочной работой, которая должна оплачиваться отдельно. День служащего состоит из 8 рабочих часов и 16 сверхурочных. Некоторые дни состоят из 24 сверхурочных часов. Так как в сутках 24 часа и все они подлежат оплате, то необходимость в учете сверхурочных часов отсутствует.
Центр миротворческих операций руководствуется следующими принципами:
1. Военные находились в командировке, и при этом их зарплата сохранялась;
2. Военные находились на международной военной операции, где не действуют принятые нормы и, следовательно, не существует понятия сверхурочных часов;
3. На протяжении более чем десятилетней практики при оплате услуг командированных военных руководствовались одними и теми же принципами, и корректировка этих принципов в отношении троих военных была бы незаконна, необоснованна и несправедлива.
Почему на время участия в миссии военные понижаются в должности? Юрист Ильмар Киккас утверждает, что § 100 Закона о военной службе предусматривает несколько оснований для таких действий. Три из них действительно носят характер наказания, но отнюдь не все. Киккас считает важным пояснить, почему законодательство требует выражения служащим согласия с понижением в звании, если такое понижение не носит характер наказания. Как правило, с понижением в должности понижается заработная плата военного, и поэтому понятно, что военный не может быть в этом заинтересован. Но при переводе на службу в зарубежную миссию зарплата военного не уменьшается, даже если его понижают в должности.
Закон, впрочем, в любом случае требует согласия военного. Обязанность доказательства согласия при этом лежит на государстве. Так как в данном случае государство согласием не поинтересовалось и его не документировало, а военный постфактум воспользовался этим в своих интересах, государство было вынуждено признать свою ошибку и выплатить военному разницу в зарплате вместе с пеней (речь идет об одном из истцов, фельдфебеле Мартине Пласере. — Прим. ред.). Чисто юридически государство могло и не предпринимать никаких шагов, так как, не поинтересовавшись согласием военного, оно не причинило ему ущерба — ведь служащий не потерял денег, а, напротив, заработал их больше.
