Исамалийт — это, кажется, диагноз
— Для меня главным в той войне было и остается одно: это была война с фашизмом, и в этом меня никто не переубедит. Да, в результате той войны была оккупирована Эстония, как следствие пакта Молотова-Риббентроппа, была разделена Европа, было и другое. Однако люди, которые воевали в антигитлеровской коалиции, воевали против фашизма. Поэтому у меня не может быть никаких претензий к тем, кто воевал с фашизмом в рядах Красной армии и вместе со всей Европой победил.
Владимир Вельман, Центристская партия
— Как известно, в 1940 году Эстония не сопротивлялась вхождению в СССР, поскольку в противном случае, как кто-то сказал, "вся история эстонского народа закончилась бы пятиминутным репортажем Би-би-си". Это неприятные воспоминания, и именно по этой причине подобные Вахтре люди сегодня переписывают историю, пытаясь задним числом превратить поражение в победу. Тем не менее, я не думаю, что появление подобных трактовок является тенденцией для нашего общества. Что касается Исамалийта, то для них это просто диагноз.
Татьяна Муравьева, Партия реформ
— Если содержанием той войны было "сражение двух преступников", то непонятно, почему США и Великобритания решили стать союзниками одного из этих "преступников. Та самая Европа, которая у Вахтре выступает в роли невинной жертвы в борьбе двух зловещих монстров, каждый год 8 мая празднует победу над фашизмом. Несколько лет назад в этот день я была в Париже и видела, что для французов это действительно праздник — такой же, как для нас здесь 9 мая. Видела я и то, чего не вижу у нас — президента, возлагающего цветы к Вечному огню.
Яак Аллик, Народный союз
— Я не комментирую выступлений Лаури Вахтре, но могу сказать, что наши взгляды на историю расходятся.
Михаил Лотман, Res Publica
- Я знаком с творчеством Вахтре и считаю, что он и его сторонники занимаются в данном случае не историей, а созданием новых мифов. Конечно, и Гитлер, и Сталин были тиранами, однако это никак не касается людей, которые проливали свою кровь на полях сражений. История той войны — одна большая трагедия, и нельзя использовать ее в политических целях, какими бы высокими эти цели не казались.