Грузия: после "революции роз" — "революция белых повязок"?
Мы ее делаем с самого утра: сотня автомобилей с разномастными флагами десяти оппозиционных партий скучковались на выезде из Тбилиси и колонной стартовали покорять Западную Грузию.
Мне повезло — к будущей революции я нахожусь ближе всех, потому что меня взял в свою машину сам Георгий Хаиндрава, один из главных оппозиционеров, кинорежиссер и экс-министр по урегулированию конфликтов. С моей точки зрения, в прошлый мой приезд полтора года назад мы с ним чуть не подрались, когда вдруг выяснили, что Грузия, оказывается, была "оккупирована" Россией. Но ему кажется, что мы просто мило поговорили… Я и помалкиваю, наблюдая, как жители сел и городов радостно кричат ему вслед "Гога! Гога!" — точно так же, как четыре года назад кричали Саакашвили "Миша!".
Георгий ведет машину одной рукой, а второй почти беспрерывно давит на клаксон: в результате нас слышит полстраны. Этот марш у оппозиционеров за неделю — третий, до этого они уже съездили в Кахетию и Южную Грузию, а до грандиозного митинга в Тбилиси, намеченного на 2 ноября, должны объехать всю страну. Реакция населения почти повсюду одинаковая: восторг. То ли грузин больше интересует процесс, чем результат, и делание революций становится доброй грузинской традицией, то ли у людей на самом деле наболело.
Президент и канализация
Семь городов за день, ритм жесткий: полчаса митинга — час гудения по сельским дорогам — и новый город. Во рту ни крошки — Хаиндрава перехватывает на ходу в какой-то деревне горячие булки. Митинги оппозиции явно никто не спонсирует: ни тебе одинаковых эффектных флагов, как четыре года назад при "революции роз", ни футболок, отпечатанных Фондом Сороса. Из наглядной агитации — лишь рваные белые тряпочки на запястьях, будто вся оппозиция в знак протеста пыталась резать себе вены. "Мы хотим показать, что мы не боимся!" — расшифровывают они суть этого знака. А за кадром признаются: эти тряпочки дешевле всего добыть: бинтик намотал — и шагай себе в революцию! Из темпераментных речей выступающих без перевода понятны лишь три слова: "Саакашвили", "президент" и "канализация". А еще — овации толпы при появлении Константина Гамсахурдиа — сына экс-диктатора и родоначальника всех грузинских бед. Сын с отцом похожи как близнецы. Как будто Звиад Гамсахурдиа воскрес и вернулся…
- …Каждый раз это переходит в авторитаризм и узурпацию президентской власти, — понимает мои аналогии Георгий Хаиндрава. — Поэтому главный наш лозунг: "Грузия без президента!" Ничего, мы очень скоро всем докажем, что мы на самом деле — маяк демократии. Вроде бы не очень хорошая наследственность: одного президента сбросили, второго вынудили уйти в отставку, сейчас вот с третьим воюем… Но каждый раз, — заключает он оптимистично, — это принимает все более и более цивилизованные формы!
Самый крупный город Западной Грузии — Кутаиси — встречает нас дымом: горит городской банк. Пожарные машины, тесня толпу, черпают воду из фонтанов. Митинг перемещается на ступени театра, и картина становится символической: темная площадь, освещаемая лишь всполохами огня в догорающем банке, едкий дым — как символ отживающей старой власти, у которой под ногами горит земля, на противоположной стороне площади — новая, будущая власть, и над всем этим возвышается статуя любимого грузинского царя Давида-строителя, как бы осеняющего крестом вечную грузинскую революцию. Судя по цвету повязок на запястьях, эта революция будет зваться белой.
Хлеба вместо зрелищ!
И вот что странно: по сравнению с тем, какой жизнью Грузия жила всего полтора года назад, сейчас здесь явный прогресс. Не в такой, конечно, степени, как об этом на международных форумах вещает Михаил Саакашвили (что по динамике экономического роста Грузия обошла и Швецию, и Россию. — Г. С.), но перемены в экономике действительно весьма ощутимы. Построен новый аэровокзал, заасфальтированы основные дороги, в веселенькие желтые, розовые и голубые цвета выкрашены дома. Русских туристов нет, но гостиницы переполнены иностранцами. Это еще не все: Тбилиси буквально утопает в фонтанах, у президента даже появилось прозвище "Фонтан первый". А в Кахетии, примерно в ста километрах от Тбилиси, строится роскошная "потемкинская деревенька" по имени Сигнахи. Прямо среди гор, с видом на Алазанскую долину — крошечный городок с красными черепичными крышами, который еще недавно был занюханным районным центром. Работа не прекращается даже в выходные — реставрируют его с такой скоростью, будто торопятся к открытию очередного съезда партии…
Было бы понятно, если б грузины начали бунтовать зимой — когда гаснет электричество и попахивают газом иранские обогреватели с пророческим названием "Карма", один из которых будто бы загубил самого премьера Зураба Жвания, — ну а сейчас-то что? Жизнь зашевелилась! Костры во дворах, как в девяностые, не жгут. Мебелью буржуйки не топят. А то, что на проспекте Руставели нищие через каждые 20 метров — так где их нет?
Но народ хочет хлеба, а не зрелищ. Пенсии остались прежними — 30 долларов в месяц, зарплаты смехотворны (о 200 долларах большинство грузин только мечтают!), безработица — под 30 процентов, после 40 лет человека (в самый его профессиональный пик!), по существу, списывают в утиль.
Это одно из ноу-хау Саакашвили — на всех ключевых местах сидят люди, не достигшие тридцати. Главное, чтобы люди были верными, а не опытными и профессиональными.
Прибавьте к этому непосильные для грузинского кошелька цены на электричество и газ (от 100 долларов в месяц и выше), бесчисленные скандалы с разоблачениями и арестами местных политических деятелей, безумное разочарование в нынешней власти и подозрительный шепоток вокруг смерти Зураба Жвания, постепенно переходящий в открытое обвинение. Тележурналист Вахтанг Комахидзе в своем фильме-расследовании "Без пули" не только доказал, что официальная версия смерти премьера является фальсификацией, — он еще и показал картину в гордском парке, собрав у экрана 10 тысяч человек! Аванс Михаилу Саакашвили был дан народом просто невероятный, но он весь его потратил на внешний имидж. От вселенской любви до всеобщей ненависти оказался ровно шаг.
В одной точке сошлись сразу несколько кризисов — политический, экономический и психологический (Грузия из самой богатой республики СССР неожиданно стала самой бедной и держит это знамя уже 16 лет. Смириться с этим тяжело. — Г. С.). Разоблачения в адрес президента, с которыми выступил экс-министр обороны Ираклий Окруашвили, стали спусковым крючком — даже несмотря на его последующую позорную капитуляцию: маски с власти были сорваны, и народ привычно пошел вставать в очередь за новой революцией. Сыграли ли в этом свою роль российское винное эмбарго и как следствие нынешний виноградный кризис? Это вопрос…
Кому мешал Кавказ?
- Ну и что вы выиграли? — не без иронии спросил меня Георгий Хаиндрава, имея в виду российско-грузинскую дипломатическую войну годовалой давности. — Вместо грузинских овощей, самых вкусных в мире, жуете теперь резиновые турецкие… …Я не стала ему объяснять, что вообще-то их исчезновения никто из нас не заметил, поскольку это место на прилавках немедленно заняли узбекские и азербайджанские. Но вот все остальные потери можно взвесить.
Кому в России стало легче от того, что в Грузию больше нельзя послать письмо? И что лететь туда приходится через Баку или Киев? И что грузинам в очереди у российского консульства, по их же собственным словам, "проще взять рейхстаг"? Про бессмысленность депортаций, испортивших и без того не самый лучший правозащитный российский имидж, лучше вообще не вспоминать… Россияне же в противовес всему по-прежнему без проблем получают визу прямо на границе, а грузинские полицейские не требуют ни паспортов, ни регистраций. К слову, на динамике денежных переводов из Москвы в Тбилиси эта война никак не отразилась. Вообще! Буквально только что в Москве на конференции "Кому мешает Кавказ в России?" я услышала отчет одного банковского аналитика — как переводили грузины на родину свои миллионы заработанных в России долларов, так и продолжают переводить.
Большая шашлычница
Другое дело — вино. Откровенно говоря, от его отсутствия на российских прилавках пострадали человек сто. Ну, может, двести — те, кто знает толк в настоящих грузинских винах, сделанных в Грузии, а не в Подмосковье. Все остальные наши граждане успешно перешли на чилийские. В самой же Грузии винная блокада коснулась почти всех крестьян, "антенны" которых последние два века были настроены исключительно на Россию. Прошлой осенью все худо-бедно обошлось: год был неурожайным плюс ко всему президент обязал чиновников купить хотя бы по тонне винограда. Купили. Съели. Выпили. А в этом году — урожай в два, а то и в три раза больше! Куда его девать? Заводы принимали его по смешной цене — от 10 до 30 центов за килограмм. Всей полноты предстоящей виноградной катастрофы Грузия пока еще не прочувствовала, поскольку Михаил Саакашвили не устает убеждать массы в том, что все идет по плану. 100 тысяч бутылок продали во Францию, открыли винный бутик в Финляндии, увеличили продажи в Прибалтику. Да, но кто там покупает эти вина? Русские эмигранты и туристы из Питера…
- Самое плохое, что сейчас может сделать Россия, — это открыть свой рынок! — притормозил меня президент грузинского Союза сомелье Шалва Хецуриани. — Другого рынка, который мог проглотить такое невероятное количество псевдовин, где критерий успеха был единственный — чтобы на этикетке были написаны волшебные слова "хванчкара" или "киндзмараули", — на свете действительно больше нет.
В его рассуждениях есть логика: прошлогодний винный кризис, даром что все обвинения Геннадия Онищенко в Грузии считают политизированными, заставил грузинских виноделов серьезно заняться качеством вина. Я специально съездила в дегустационную комиссию при Министерстве сельского хозяйства — там теперь ТАКОЙ контроль, что не побалуешь… Главный институт вина не страдает провинциализмом и не посылает на экспорт вина, которые могут Грузию опозорить. За подписью председателя комиссии Анны Годабрелидзе, защитившей диссертацию в Бордо, на рынок теперь уходят действительно прекрасные вина.
- Грузия долго не работала. По правде сказать, она не работала еще в советское время. Из-за этого Россия нас до сих пор воспринимает как одну большую шашлычницу, где танцуют и пьют вино. Еще годика три-четыре винной блокады, — мечтает вслух Шалва Хецуриани, — и на мировой рынок выйдет грузинское вино с совсем другим имиджем, а возвращение его в Россию будет триумфальным.
…Хорошо, что его не слышат сами крестьяне. Им не до имиджа. У них два варианта: либо вырубить свои виноградники к чертовой матери (один человек так и сделал перед телекамерами, вся Грузия рыдала — здесь знают, сколько трудов требует вырастить виноградную лозу. — Г. С.), либо выпить вино самим.
- Обычно я оставляю для себя на зиму тонну, — охотно делился планами Бежани Кехвишвили из кахетинского села Манави, целыми днями сидящий около трассы под табличкой "Виноград". — Ну а в этом году придется выпить все три…
Других его товарищей по несчастью, кто, не стесняясь, называл президента дураком и посылал матом, я подставлять не буду. Если бы мой диктофон знал грузинский язык, он бы давно от стыда взорвался. Почему объединенная оппозиция первым делом поехала подбивать на бунт народ именно в Кахетию, стало понятно без лишних слов.
"Хочу компартию!"
Какое счастье приезжать в Грузию в качестве московского журналиста! Во-первых, интервью брать — сплошное удовольствие: сказать что-нибудь плохое про власть бежит вся округа. А во-вторых: быть русским человеком в Грузии совсем не то, что грузином в России. С первой минуты пребывания до последней вы оказываетесь в коконе вселенской любви ко всему русскому. Вот примеры.
Виноградное поле в Кахетии. Хозяин виноградника, Гиви Гвиниашвили, умоляет остаться на шашлык. Русский язык он забыл до последней буквы, но совершенно иконописные его глаза выражают чувства, от которых хочется плакать. С соседнего виноградника с криком "Роднуля!" бежит его сосед Джемири Шавлиашвили. "Уйди! — злится на него Гиви. — Это мои гости!" "Хоть рядом с русскими постоять!" — чуть не плачет сосед от того, что наша машина остановилась не около его виноградника. "Какая свободная Грузия? Я 15 лет со своего участка не выхожу! А раньше 3 — 4 раза в год в Москву ездил. Мы для России — как лист с этого виноградника. А Россия для нас — все!"
Митинг в Кутаиси. Я потеряла в толпе знакомых. Стою, вращаю глазами. Видя это, пенсионер Резо Гугешашвили немедленно берет меня за руку, переводит с грузинского на русский. Но и без этой трогательной поддержки среди возбужденной иноязычной толпы все равно чувствуешь себя в полной, абсолютной безопасности!
Маленький сельский рыночек в кахетинском селе Ценори. Все женщины как одна и слышать не хотят ни про Саакашвили, ни про Америку. "А нужны НАТО наши яблоки?" — кричат они. Ну разве что в качестве шрапнели… "А хотите, мы хоть сейчас референдум проведем?" — предлагает Теона Джапаридзе. Хочу! Вмиг по рядам идет листок из блокнота. "Хочу компартию!" — приписывает в конце совершеннейшую крамолу одна из торговок…
Народ нынешние потуги объединенной оппозиции понимает однозначно: был плохой Миша Саакашвили, который отвернул Грузию от России. Теперь придет кто-нибудь хороший и сделает наоборот. Жизнь наладится, самолеты снова залетают, помидоры и абрикосы опять затрясут боками в сторону Москвы.
Если я скажу им сейчас: "Люди, вас обманывают!" — то, получается, сыграю на руку Саакашвили, которого мне поддерживать не с руки. А если промолчу — получится, поддержу оппозицию, которая воспользовалась виноградным кризисом и ностальгическими чувствами людей. Поэтому я делаю вид, что жую виноград. Но вам я могу сказать правду.
