Двойной портрет
Памяти Сергея Довлатова
Глаза,
Натертые наждаком пустыни,
Разгребает лапками, чтобы напиться,
Летавшая за три моря синица,
Царапает стеклянную роговицу,
И небо над нею — солдатской сини.
Часовой с ржаными, распахнутыми руками
Весь пророс песком, но никак не остынет.
Жизнь, разграфленная на страницы,
Набрана мелко.
Зачем ты уехал, солдатик, зачем ты уехал!
Желтые листья плывут по воде и не знают брода,
И люди легко умирают, не спросясь у Бога.
И черный, как бок сухогруза, кофе пьют бедуины,
И колючками кактуса ковыряют в зубах верблюды,
Плюнь на смерть, мертвый солдат, закурим,
Будем ловить в твой котелок звезды.
* * *
Не ходи к чужим,
Не целуй замки, не жди подаяния.
Не хлебай у них
Ни из лужи,
Ни из черной раны.
Не ходи по краю с сумой,
Не просись на постой
В воротах.
Добирайся на своих двоих
До погоста.
У меня в окне
Белая церковь
Выскоблена, как покойник,
С рождественскими глазами.
По слогам вылепляется слово,
А выпадет оловянным.
Не накладывай на себя руки –
Отведи за спину.
Воробей вот тоже
Пишет стихи,
А поет никудышно,
Так и ты не кричи
Над ребеночком заспанным.
Залёжанным, зализанным,
Собаками затисканным.
* * *
Из переводов поэзии Юхана Вийдинга
Мне страшно, и безумие мое
Всегда при мне,
Особенно в дороге,
Особенно, когда чуть-чуть продрогнешь
И свет мелькнет в заснеженном окне…
Как пес, ко мне
в глубоком темном сне
Спешит и ластится
И рвется на бумагу -
И лакомится темной красной влагой.
И гаснет свет в заснеженном окне.
И я бегу из теплых душных комнат,
И мне свиданье назначает полночь.
И мы стоим, я ощущаю кожей,
Как ночь в меня незваным гостем входит…
Прозрачная… Берет меня в тиски,
Освобождает болью от тоски.
И запах счастья источают тени,
Давнишних остановленных мгновений.
Тиски сжимаются,
Но мой последний крик
Тебя догонит, полночь -
Мой двойник!
* * *
Разговор
"Я не могу разорваться…
Не умею рвать страсти в клочья,
да и кому я могу понадобиться,
разорванный на кусочки!"
"Кому-то, кому приелось
целое…"
Перевод с эстонского Е. Скульской
