Дорога в Ад
Три ряда в прошлое и три ряда на запад, туда, куда даже не покраснев легло Солнце, словно распахнув ворота в Ад, и куда я лечу без страха и сожалений. Наверное один раз так и случится, как сейчас, под свист ветра и с кайфом. Есть за что! Пусть Рай достанется другим, похожим друг на друга.
То, что я не такой, как все, остальные, тоже немного разные, я осознал в детстве, в бане, куда водила меня мать. Ко мне подошла девочка, моего же возраста, и ткнув пальцем, громко спросила свою маму — А почему у него там червячoк? Плеснув на нее мыльной водой из тазика, я вдруг с удивлением обнаружил, что действительно, мы разные, и даже в общем-то одинаковые голые тетки — тоже разные, есть красивые, а есть и страшилы. Это открытие тогда так потрясло меня, что чуть позже я поверил в свою исключительность.
Во дворе я заявил, что видел в городском пруду, на дне, скeлет в коньках, Все. Я уже не такой, как все, я стал знаменитостью и почти неделю упивался славой, пока не сьел кулек пряников, купленный мне на собранные всем двором медяки и не повел желающих посмотреть, к этому самому пруду. Как я не убеждал компанию, что вода слишком мутная, получил свое — песок за шиворот.
После этого случая я убедился, что стать известным приятно и не трудно, но надо так, чтобы потом не били.
В школе было достаточно пересказать пару раз, на уроке, кое-что, вызубренное из взрослых книг, после чего учителя, поставив меня на пьедестал в пример другим, само собой, оберегали от случайных двоек. С одноклассниками было сложней, следовало быть оригиналом и соблюдать осторожность, не скатиться в посмешище. Я пошел от обратного. Каждая третья девочка у нас ходила на бальные танцы, и каждая другая третья — училась играть на фортепиано. Но что они умели? Я же разучил лунную походку, и мог ДВУМЯ руками сыграть "Желтую подводную лодку". Больше я ничего не умел, но этого было достаточно, что бы заиметь "уважиху" у пацанов, естестенно, презирающих старательных и неинтересных девчонок. А у девочек я приобрел уважение, блогадаря всегда начищенным ботинкам, только они это замечали и только они — ценили.
Первый раз я постучался в ворота Ада в четвертом классе, когда обнаружил у себя в парте записку — "Давай дружить". Каждый знает, что это означает гораздо больше, чем только дружить, тем более, если она от девочки. Я имел все шансы пойти другой дорогой, отказать, не приручать к себе человека, но я подошел на перемене к Саре и милостиво сказал ей — "Давай, будем дружить". Ее некрасивое лицо покраснело, а нижняя губа предательски задрожжала.
С этого времени я нe знал больше проблем с математикой, беззастенчиво тискал ее, оставшись с ней наедине и стойко выносил ее нравоучения и припадки ревности. В седьмом классе я считал себя уже мужчиной и мог детально, со знанием дела, рассказать друзьям, как — ЭТО, ощущая в своих руках вожжи от чужой, безответной любви. А когда мы закончили школу, я получил повестку в Ад. Это была предсмертная записка от Сары, которую передали мне ее безутешные родители, в ней была только одна строчка — "Будь ты проклят!"
Тогда мне казалось, что кара настанет мгновенно, я покроюсь коростой и меня сожрут бродячие собаки, но ничего не произошло. Попы уверяют, что грехи можно замолить, но о чем будет говорить праведник с покаявшимся, если встретятся в Раю. Нет, я не хочу оказаться там, с видом на жительство. Подумав, я сделал и первый шаг в Преисподнюю, став кандидатом в коммунисты, и, конечно с легкостью, поступив в университет.
Напрасно верят те, кто торжественно порвал свой партбилет и теперь по воскресеньям жгут свечи в церквях, что Иуду простили. Нет. Но партийная работа, она и есть партийная, делать вид, что заботишся о своих овцах и всегда быть сытым самому.
Я принял новые правила игры, стал, как все, хотя … мой портрет узнаваем на предвыборных плакатах и я не смешон на них, как мои оппоненты.
Вот вроде и все грехи.
…
Нет, есть еще один.
Недавно я встречался с Безликим Представителем. Он собирает души и говорил со мной откровенно.
- … Я материализовал их мечту. Они сами приходили в мой дворец из стекла и позолоты, они не вчитываясь, ставили свою подпись. Я не обманывал их, но взамен требовал их кровь, и когда иные из них теряли свои силы, пытались порвать наш договор, я указывал на пункты, которые они до того не замечали. Не сожалея, я забирал все, продолжая высасывать из них жизнь. Я хочу. Я хочу! Чтобы у них даже лазейки не осталось, я хочу, что бы ты ОБЯЗАЛ их, их родных и их поручителей, платить по счетам, процентам и пени на проценты. Подпиши закон, ты в праве, они выбрали тебя сами…
Ты получишь свою последнюю игрушку, я всегда выполняю свои обещания.
Я подписал, я на это уполномочен, теперь у меня есть новый кабриолет и это — КАЙФ.
Что будет с ними?
Выбор у них небольшой, они проданы ему.
Солнце как утопающий руки, взметнув вверх кроваво-красные лучи, провалилось совсем, я несся в тьму, которая ждет меня … неминуемо.
