Академик Раукас: сланец - наша опора в трудное время
- Я бы назвал себя реалистом. Планы, которые имеются сейчас, не выдерживают большой критики. Нам предстоят трудные годы. И до появления атомной станции мы все-таки должны строить свою энергетику на сланцах. Но какие здесь возникают трудности? Когда я был руководителем рабочей группы по государственному плану развития сланцевой промышленности, мы с большим трудом получили квоту в 20 миллионов тонн сланца в год. Политики, слабо разбирающиеся в проблемах энергетики, никак не хотели с этим согласиться, и при принятии данного плана было сказано: «Пока 20 миллионов, но с сокращением до 15, а потом и до 10 миллионов в год». Но это немыслимо, ведь только для сланцевой смолы «Ээсти Энергия» хочет добывать 10 миллионов тонн в год, а есть еще «ВКГ» - примерно 3 миллиона, сланец идет и в Кунда, и на другие предприятия. Поэтому, мне думается, мы должны пересмотреть этот государственный план, учитывая трудности, которые нам предстоят, в сторону увеличения.
Многие политики, например Страндберг (лидер партии «зеленых».- прим.авт.) говорят, что мы должны закрыть сланцевую промышленность и покупать электричество. Но чтобы купить, надо иметь деньги, а во-вторых, где купить?
- По словам Страндберга - в Скандинавии.
- Финляндия сама импортирует электроэнергию. 30 процентов ее финны покупают в России. Единственная возможность и для нас - купить ее в России, но тут берет верх русофобия наших политиков, они говорят, что там электричество «грязное». А как отличить «грязную» энергетику от «негрязной»? Ведь в России есть и атомные станции.
У нас нет решений, как покрыть потребность в электроэнергии в «пиковые» времена. Наш премьер говорит: да зачем нам столько электричества, ведь в Иванов день мы используем только 500 мегаватт! Но он не учитывает, что происходит в зимнее время. Те же финны охотно продают электричество летом, а зимой им самим не хватает.
Много говорят о ветровой энергетике. Но это же самая дорогая ее разновидность. Ни одна ветровая станция не работает без поддержки станций компенсационных.
Все это и заставляет меня говорить, что нынешний план энергетики не выдерживает критики. Да еще сколько лет будут строиться новые блоки на нарвских станциях, и это создает дополнительные трудности.
- Что для Эстонии перспективнее: сжигать сланец на электростанциях? производить сланцевое масло? или что-то еще?
- Производить сланцевое масло выгодно, если цены на нефть высокие. Если баррель стоит 90-100 долларов - это огромная выгода, например, для «ВКГ», а если 40-50 - это большой рентабельности не дает.
Мне думается, новые методы прямого сжигания сланца в энергетике соответствуют самым высоким требованиям и это более выгодно и более разумно. Если сначала делать масло, а потом его сжигать - это более вредно для окружающей среды.
- Но вы согласны с тем, что доля сланцевой энергетики в Эстонии все-таки будет снижаться с учетом прихода АЭС, увеличения доли «зеленой» энергии? Или эта доля должна оставаться значительной и даже возрастать?
- Меня считают самым большим борцом за атомную энергетику. Если у нас будет атомная станция, то я думаю, что она должна быть готова куда раньше, чем по государственным планам, где обозначен 2023 год. Если будем строить станцию канадского типа, то в Южной Корее такую же соорудили за четыре года. Мы не так хорошо организованы, как корейцы, и у нас это займет вдвое дольше, но все равно получается, что объект может быть готов в 2018 году. Но до этого мы должны жить, и жить на сланцах.
- Господин Раукас, на сколько лет еще хватит сланца в Эстонии и работы шахтерам?
- Во-первых, когда говорят, что мы должны ликвидировать сланцевую промышленность, то не учитывают связанные с этим большие социальные проблемы. Во-вторых, ресурсы у нас очень большие. Когда говорят - вот, нефти осталось на 40 лет, то имеют в виду активные запасы. А эти запасы могут увеличиваться или уменьшаться - это игра на бумаге. У нас активных запасов сланца - примерно 1,4 миллиарда тонн. Если добывать по 14 миллионов в год - хватит на сто лет. В то же время, у нас промышленных запасов 4,5 миллиарда тонн, прогнозных запасов - еще больше. Так что сланца хватит на долгие годы, главное - чтобы мы не разрушили хорошо организованную систему.
- Не слишком ли вы отступаете от «зеленой» идеологии, ратуя за сланцевую энергетику?
- Нет, я тоже «зеленый», и это подтверждается высокими наградами в области охраны окружающей среды, которые у меня есть. Но, как сказал, я - реалист. Мы должны добывать сланец, учитывая все требования охраны природы, и это возможно.
Видимо, многие политики никогда не были в районах, где после добычи посажены новые леса и живут орлы, медведи, волки. «Ээсти Пылевкиви» научился добывать сланец современными методами и вести достойную рекультивацию. Бонитет этих земель сейчас выше, чем до начала добычи. Эти районы могут быть использованы для развития туризма.
- А может, оставить сланец, приберечь до тех пор, пока не будут придуманы лучшие технологии его использования?
- Бензин из него мы, наверное, все-таки производить не будем - из нефти это куда дешевле. Сейчас экономический спад, и я думаю, что кризис продлится несколько лет, поэтому сейчас нам надо выжить и сланец добывать.
Кроме того, у нас ведь два вида сланцев - есть еще диктионемовый, запасы которого больше, чем кукерситового, порядка 60 миллиардов тонн. В принципе, можно и диктионемовые сланцы сжигать, но это опасно для окружающей среды. Но в будущем, думаю, все равно эти сланцы станут использовать. Точно так же не сомневаюсь, что в будущем найдут применение и нашим фосфоритам, - в Эстонии самые крупные ресурсы фосфоритов во всей Европе.
- В какой мере вас беспокоит проблема наличия грамотных кадров для сланцевой отрасли?
- Очень острая проблема. Мы хвастаемся, что у нас большой опыт по изучению и использованию сланцев… Я главный редактор журнала «Горючие сланцы», и у нас сейчас большие трудности в получении от эстонских специалистов высококачественных научных статей. Так что на самом деле обстановка в науке и подготовке кадров по горючим сланцам отнюдь не радостная.
Тартуский университет оканчивают студенты, которые не найдут работы в нынешней обстановке на рынке труда. С другой стороны, те, кто оканчивает технический университет, высшее техническое училище в Таллинне и, думаю, это же можно сказать и о Кохтла-Ярве, - все-таки работу найдут. Потому что подготовлены в разных направлениях технических наук и умеют кое-что делать своими руками.
Я сам профессор Морской академии, и у меня в группе в основном русские студенты. В свое время в русских школах подготовка по математике, физике, химии была лучше, чем в эстонских. Сейчас тоже стала слабой. А без этих дисциплин в технические учебные заведения не поступишь.
- В какой степени сланцевая энергетика является полем политической борьбы?
- Наверное, никого особо не волнуют выборы в Европарламент, потому что от Европарламента ничего особенно не зависит. И это обычный популизм, когда кандидаты говорят, что будут бороться за изменение климата. Это просто ерунда. Как человек может с этим бороться? Даже вопрос - углекислый газ меняет климат или изменение климата увеличивает долю СО2 в атмосфере - неясен. Кроме того, имеются еще оранжерейные газы… Так что наши политики очень плохо разбираются в таких проблемах и, используя малые знания населения, хотят заполучить голоса.
Борьба против сланцевой промышленности является именно одним из таких популистских шагов.
- Есть ли у нас антисланцевое экономическое лобби?
- Это самое большое счастье, что у нас есть сланец. Он помог Эстонии выжить в 20-30-е годы, в 90-е, и сейчас поможет. Люди, которые борются против сланцевой промышленности, - борются против развития экономики Эстонии.
Находят при этом разные обоснования. Говорят, например, о качестве воды. Но у меня был докторант, которая писала свою диссертацию об изменении качества воды после добычи сланца. И выяснила, что уже через четыре-пять лет эта вода имеет высокое качество. Я и сам провожу государственный мониторинг на крупных озерах, и знаете, где самая чистая вода в Чудском? В устье реки Раннапунгерья, а туда ведь впадают воды с нашего сланцевого бассейна. Не верите? Проверьте, и тогда сообщите мне.
- Как вы оцениваете возможность сотрудничества в энергетической отрасли Эстонии и России?
- Думаю, это необходимо. Я связан с энергетикой и вопросами горючих сланцев уже порядка сорока лет, и у нас всегда были очень тесные контакты с российскими коллегами. Я был членом Энергетического совета всесоюзной академии, и должен сказать, что там были люди намного умнее, чем в нашем совете по энергетике при Эстонской академии. Мне повезло, я там научился очень многому полезному.
