Меня треснули по спине веслом.
— Тебе что, бутылкой по голове угодило? Мне из-за твоей задумчивости еще час одному грести?
— Ой, Минька, прости, это я, тык-скыть, впал в романтические переживания
— Ну ты же не Ленский посли дуэли с Онегиным?! Переживай гребя
— Все Миния, понял дорогой, гребу
— Гребу — ворчал сзади Мишка — надо же сколько хитрости в людях и ленности? Все от Лукавого. Мы даже от пацанов отстали.
Пацанов мы догнали через минуту. За поворотом нам встретилась резиновая лодка с рыбаком. Лодка стояла в лопухах посередине небольшой заводи. Она была привязана веревкой к торчащей из воды коряжине. На ней восседал благообразный старичек и держал удочку.
— Ну чего, дед, клюет ? -спросил его Саня, проплывая мимо. В это время поплавок у рыбака лег на воду, старик засуетился, поднялся, дернул удочку и через секунду из воды выскочил здоровый серебристый подлещик..
— Клюет-клюет — пробурчал дед, укладывая рыбину под свое сиденье. А вы тут плаваете, да только мешаете.
— А что, хлопцы, не порыбачить — ли и нам? — засуетился Саня, вдохновленный успехами деда.
— Уха отменяется из — за наличия петуха — ответил Михаил. И вообще, у нас сегодня другие планы.
И Мишка сообщил об изменившемся плане похода. Буквально перед самым отъездом Михаилу позвонил наш с Мишкой однокашник Валерка Майоров, который также по плану должен был присоединиться к нам в Хахалах.. Валерий жил в городе, но сам был хахальским парнем. В этой деревне у него по-прежнему жила мать и все родственники, которых он навещал каждую субботу. Валерий уточнил время прибытия экспедиции в Хахалы и пригласил отночевать в своей деревне.
— Тем более, тут свадьба у соседа намечается, заодно и погуляем — сказал он Михаилу.
— Так что предлагаю совместить полезное с приятным: ознакомиться с сельским бытом и качественно отдохнуть, заключил Миня.
— Да, но он же только тебя на свадьбу приглашал — сказал Игорь, а мы что будем делать, с бытом знакомиться?
— Не боись, старина — ответил Михаил, — ты горожанин далек от народа. Свадьба в деревне-это праздник для всех, в том числе и для проезжающих туристов.
Приплывем в Хахалы сам увидишь. И это даст тебе толчек к творческому поиску. А то вы поэты пишите, пишите. Сами не зная о чем. Поэт должен быть в гуще людской, жить этой жизнью, чувствовать ее и творить во имя ее — весело наущал он Игоря.
Игорь с усмешкой слушал наставления болтливого критика
За очередным поворотом на правом берегу среди сосен показались крыши разноцветных строений. Судя по шуму-гаму это был пионерский лагерь. Хотя, в пионеры теперь вроде уже и не принимали, но лагерь работал исправно. Была слышна музыка, ребячья разноголосица, над деревьями взлетал волейбольный мяч. Кто-то пробовал горнить. Горн издавал противные однотонные звуки.
— А я между прочим в детстве четыре раза был в пионерлагере и всегда назначался горнистом — похвастался Саня.
— Не лги — одернул брата Вовка — горнистом назначался я, а тебе изредка давал потрубить "Бери ложку, бери хлеб… " Он лжет –сказал Вовка, обрашаясь к нам- горнист он никудышный. Я, так сказать, в лагере пользовался авторитетом среди молоденьких пионервожатых и поэтому, у меня не всегда было время по утрам будить лагерь. Ну, я Сане и доверял трубу, когда боялся проспать…-
Сам не ври — возмутился Саня — Ты и трубить-то не умел по-настоящему, фырчал как кот…
— Ладно вы, горнисты! Распетушились.. –прикрикнул Мишка. Скоро Хахалы, время до вечера есть, может позагораем малость..?
Все согласились. Около деревни с красивым названием Красная горка причалили к берегу, лодки вытащили на песок.
— А где петух-то? Раздался Санин вопль.
И впрямь, привычной петушинной головы из здоровенного санькиного рюкзака не было видно. Санька схватил из своей байдарки рюкзак и бросил его на песок. Послышалось недовольное клекотание птицы. Мы открыли его, вытащили взъерошенного петуха. Взору открылась страшная картина: там где он сидел было навалено с полкилограмма птичьего помета, а две буханки хлеба, представлявшие весь базовый хлебный запас на сегодняшний вечер, были общипаны со всех сторон, посередине одной виднелась здоровенная пещера, искусно выклеванная санькиным любимцем.
— Ах стервец неблагодарный- заорал Саня — я к нему по-человечески, вчера голову не свернул, а он…
— Сам виноват, почему хлеб в полиэтилен не завернул? –пробурчал Игорь.
Мы смеялись. Теперь уже было решено самого Петуха засунуть в полиэтиленовый мешек, перевязав верхушку около петушинной шеи, чтобы он не сбежал. Саня вытряхнул содержимое рюкзака на траву. Почти все было заляпано петушинным дерьмом.
— Ну дела, — горячился Саня.- Надо же каков негодяй, всего за пол-дня наел и нагадил больше собственного веса-
— Петух не дурак, понимает, что сегодня это его последний земной день, поэтому решил взять от жизни все, что возможно — сказал Вовка.
Обгаженный хлеб никто есть не собирался. Его выбросили глупым рыбам. В наказание, за хлебом в деревенский магазин отправили самого владельца проштрафившегося петуха Саню. Петуха привязали за ногу к лодке .Санька выругался, вывернул наизнанку и выстирал в воде рюкзак, повесил его сушиться на дерево, а сам, надев на мокрые ноги джинсы, полез наверх к домам и скрылся за ближайшим забором.
Стрелки часов подходили к шести часам вечера. Было жарко и душно, даже у самой реки,. Мы дружно занырнули в воду. Она была чистая и прозрачная до дна. Было приятно опустить разгоряченные головы в прохладу воды и шевелить руками, борясь с легким течением. Потом мы развалились на горячем песке и минут двадцать лежали молча.
— А чего, братья-матросы — вдруг подал голос Вовка, поднявшись над песком — не сообразить-ли нам по рюмашке?, пока суть да дело..!-
— Лежи, алкаш, к Макарьевскому монастырю ты сопьешься, и мы будем вынуждены тебя отправить лечится в дурдом — пригрозил я ему.
— Подумаешь- с презрительной усмешкой сказал Вовка, направляясь к воде –Все великие люди, были отчаянными пьяницами — он запахнулся полотенцем, выставил вперед ногу, встал в позу римлянина..
— Ну это Великие, а ты-то тут причем? — засмеялся Михаил.
— Впрочем, ты, Иван, прав — cказал мне Мишка — дурдома Вовику не избежать. Ишь, Цезарем себя мнит, а если припомнить, как они с Игорем Памятник солдату ставили, то еще надо думать, куда их справедливее отправить: в дурдом, или в тюрьму.
— В тюремный дурдом — поправил я.
— Во-во! — согласился Михаил и толкнул ногой, лежащего на животе Игоря. Игорь улыбался. Мы тоже вспомнили историю с памятником и весело засмеялись. А дело было так:
К началу 80-х годов Игорь жил еще в Горьком, по-теперешнему в Нижнем Новгороде и промышлял творчеством. Как и все талантливые люди, он талантлив во многом: стихи написать, пожалуйста, он написал и издал четыре или пять небольших сборников вполне хороших стихов.
Картину маслом нарисовать — ради Бога, его картины были украшением местных выставок. Опубликовать в газете критическую статью о творчестве молодых поэтов — тоже без проблем. Словом, все дела, связанные с творчеством у него спорились.
В тот год намечалось празднование Юбилея Победы, и все социалистические предприятия негласно соревновались между собой: кто установит лучший памятник Солдату войны. Обычно такие памятники устанавливали на площади недалеко от административных зданий. Однажды, Игорь пришел к Владимиру в редакцию газеты и предложил ему подкалымить — помочь установить такой памятник в одном из колхозов. Деньги всегда нужны и Вовка, не раздумывая, согласился.
Недостаток времени до юбилейного 9-го мая вызвал ажиотажный спрос на всякие памятники и обелиски, связанные с войной. Именитые и неизвестные скульпторы работали как ломовые извозчики. Они денно-нощно выдавали на гора жуткий ширпотреб, сбывая его по дешевке сельским и городским комиссионерам от идеологи. Из одной формы скульпторы умудрялись отливать по 5 — 10 бетонных мужиков на одно лицо с оружием в руках. Изредка, они изготовляли другую форму с другим лицом, варьируя некоторыми деталями обмундирования и вооружения: — то солдат стоит с автоматом, то с винтовкой, а некоторые с ручным пулеметом. Это зависело от того, кого они хотели отобразить в своем ваянии. Если это солдат-Герой, то он должен быть обязательно с повязкой на лбу, а в руке у него была или винтовка, или последняя граната, которой он сейчас подорвет себя вместе с врагами. Если солдат-Победитель, то у него должен быть бравый вид, лихой чуб из-под пилотки, и куча орденов на груди, а в руке он сжимает автомат ППШ. После громкой истории, когда страна узнала, что Леонид Ильич Брежнев тоже воевал на Малой земле, и даже лично стрелял по врагу из пулемета, некоторые, особенно изобретательные скульпторы, умудрялись отливать лежащего в окопе, и строчащего из "Максима" пулеметчика,
Несмотря на новизну замысла, пулеметчики особой популярностью не пользовались. Во первых, потому что такой памятник не очень высоко возвышался над землей и для придачи этому героическому символу особой значимости сначала было необходимо съиммитировать некий бугор на котором окопался пулеметчик А отливка такого бетонного бугра и окопа требовала много цемента и не каждый руководитель хозяйства мог пойти на подобные расходы. Попытка же укладывать пулеметчика в специально вырытый земляной окоп в одном из колхозов кончилась недоразумением. Приехавшая на торжественное открытие такого памятника высокая райкомовская комиссия, перед самым митингом попала под ужасный ливень. Когда дождь, наконец, кончился и на площади собрался праздный деревенский люд, их взору и строгому взору партийцев открылась жуткая картина: окоп был доверху заполнен водой и из нее торчала лишь каска и руки бойца, сжимающие рукоятки "Максима".
Открывать памятник утопленнику было как-то неудобно. Парторг колхоза с секретарем комсомольского комитета сняли с пожарного щита красные конические ведра, но всю воду откачать не удалось. Так и пролежал солдат весь митинг наполовину в воде. Пока глава партийной делегации строго и торжественно произносил речь, окоп стал осыпаться и заваливаться. Поэтому, парторг на протяжении всей речи представителя райкома, стараясь не шуметь, акробатически перешагивая через неровности почвы, черпал из окопа жижу и выливал ее под крыльцо колхозной конторы.
Через пару недель после праздника солдата вместе с пулеметом краном переложили на грузовик и увезли в заранее подготовленный цементный окоп. Но потом кто-то отбил у пулемета бетонный ствол, а пацаны, раскрошили тонкий бетонный кожух. У пулеметчика в руках оставались только пулеметные ручки, из которых торчал армированный железный штырь, на котором собственно и держался весь "Максим". Свои деревенские к такому пулеметчику привыкли, а приезжие полагали, что это задумка автора: памятник поставили бойцу, который, из-за отсутствия патронов, кидается на врага с первой, подвернувшейся под руку железякой.
В конце концов, председатель колхоза получил нагоняй от райкома партии за издевательство над героической воинской памятью и "солдатские останки" увезли на свалку, а бетонный окоп залило водой, куда в последствии провалился и чуть не утонул пьяный колхозный агроном. После этого окоп завалили землей, и с памятью о войне в этой сельхозартели было покончено.
Словом, приехали Вовка с Игорем в один из нижегородских колхозов, выпили с парторгом и председателем правления. Игорь подарил им по сборнику своих стихов. Первый раз, живьем увидав настоящего поэта, колхозные руководители до того растрогались, что подписали контракт с суммой, почитай, вдвое, превышающую реальную стоимость работы. Несмотря на хроническую убыточность, деньги в колхозе крутились не малые.
Кроме того, колхозные руководители дали команду сельским строителям, и у клуба за ночь, матюгающиеся мужики, возвели кирпичный постамент. Он возрос пока Вовка с Игорем, председателем колхоза и парторгом "квасили" в партийном кабинете, где на стене, на самом главном месте рядом с двумя Ильичами почему-то висела культовая копия картины "Иван Васильевич убивает своего сына". Партог колхоза Егор Иваныч ровно в 2 часа ночи запел песню про Стеньку Разина. Голос у него был отвратительный, и не было малейшего слуха, но владел он им прекрасно.
На следующий день Игорю с Вовкой осталось с утра только опохмелиться, и позвонить знакомому скульптору ширпотребщику. Пока ждали приезда скульптора, тусовались, и курили в фойе закопченой конторы. Направо дверь председателя, налево парторга, прямо на двери была рукописная табличка с надписью "СПЕЦЫАЛИСТЫ" Рядом еще одна дверь, за которой толкалась вся остальная колхозная шушера, окружавшая главбуха, вплоть до ведущего истопника. Штаты были раздуты до безумия.
Вышел покурить агроном — старый Вовкин знакомый. В это время из двери парторга раздался звук закрываемого изнутри замка — чик-чик.
Это зачем это он закрывается? — удивился Вовка, глядя на весельчака агронома — секретный партдоклат пишет?. Агроспец хитро улыбнулся — это у него технология жизни такая — То есть?
— Он должен выпивать по 50 граммов, каждые 40 минут. У него есть сейф на котором стоит Ленин (бюсты Ильича были в каждой бригаде, а у парторга главный Ленин), в этом сейфе он и хранит водку. Хотите прокоментирую?
— Крой
— Вот сейчас уже Егор Иваныч отворил сейф. Достает бутылку, открывает пробку, ложит ее на голову Ильичу, наливает стопку. Настраивается, выпивает, морщится, занюхивает вареным яицом, закусывает, закрывает и ложит бутылку обратно, закрывает сейф, подходит к зеркалу, причесывается, выдыхает хмельной воздух, подходит к двери. Сейчас откроет.
И в подверждении слов агронома из парторговской двери раздалось знакомое,- чик-чик.
— Чудеса! –расширил глаза Вовка, тебе не агрономом, медиумом работать.
— Да об этом все знают, застеснялся агроном. У нас вся деревня про, себя, его так и называет Егор-чик. Я выхожу сюда курить уже 15 лет и за это время ничего не изменилось. Просто у него амплитуда между выпивками с годами становится уже.
Егор Иваныч в колхозе вообще слыл знаменитостью и мужественной личностью. В колхоз он был брошен на понижение из города. Районная парторганизация ревниво относилась к кадрам и не терпела, когда парторги крупных предприятий пьют больше, чем сотрудники РК КПСС. По приезду в ссылку в колхоз у горожанина Егор Иваныча появился необычайный и живой интерес ко всему сельскому, исконному, русскому. Уже на второй день, проходя мимо чайной, он подошел к оставленной кем-то лошади, отечески потрепал ее по морде, говоря, — Ну что Гнедой, как ты тут? И, нечаянно, дыхнул на нее хмельным духом.
Оказывается, лошади, как и собаки не переносят спиртного и Гнедой , не раздумывая, вцепился зубищами в плече новому парторгу. Крик стоял великий. Выскочивший из чайной возчик, отогнал лошадь и накатил ей по заднице кнутом. А Егор Иваныча отвели в медпункт, где перевязали плечо. На предложение членов парткома колхоза, пойти на больничный, Егор Иваныч публично сказал, что никакая махровая лошадь не сломит дух у настоящего коммуниста, и на больничный идти отказался. Правда, потом выяснилось, что в день выдачи жалования, он получил и 100% "больничных", и полную зарплату. Председатель ревизионной комиссии колхоза задал робкий вопрос, мол, надо получать что-то одно: или больничные или зарплату?! На что Егор Иваныч не задумываясь ответил, — А что Вы хотели? Скажите, я и болел?
— Ну, болел — подтвердил председетель ревизионной комиссии.
— Но работал?
— Ну, работал — согласился изумленный председатель
— Поэтому я и получил, и больничные, и зарплату.
Посрамленный общественник долго чесал затылок, потом ушел.
Главбухом колхоза к тому времени уже работала жена Егор-чика, как верная декабристка, последовавшая из города за мужем в деревенскую ссылку.
ФРАК ОТ КАРДЕНА
На грузовике приехал суетной и растрепанный провинциальный скульптор. Он привез свое ваяние, состоящее из трех разных частей: ноги в обмотках, туловище с руками и вооружением, и голова с бетонной иммитацией повязки на лбу.
За отсутствием в колхозе крана, председатель прислал в помощь автопогрузчик, благодаря которому наши ребята быстро водворили все эти части в последовательности на сырой еще постамент. Через каждый час из конторы выходил одеревенившийся за 15 лет парторг, одетый по-сельски модно: на нем была зеленая в белую клетку рубаха, красный галстук, серый пиджак, наглаженные, блестящие на коленях черные брюки, заправленные в кирзовые сапоги, а на плечи была накинута синяя фуфайка. Не смотря на весеннюю прохладу, он носил коричневую соломенную шляпу. Парторг строго наблюдал за работой, начальственно кашлял в кулак, и изредка советовал, как и что лучше делать, чтобы это все было, тык-скыть, с идеологическим уклоном,.
Когда парторг, наконец, ушел, дело было сделано: швы замазаны гипсом, а сам памятник покрашен бронзовой краской, Игорь и Вовка спустились на грешную землю, как это и принято у настоящих художников, отошли метров на десять, дабы критически оценит свой труд. И только тут Вовку продрал ужас. Как человек немного знакомый с военной историей, он сразу понял, что сделали что-то не то. Уж не говоря о лице солдата, которое, вечно пьяные ваятели не наделили печатью хотя бы простой осмысленности, недоумение вызвало сначала оружие. Вроде, он держит автомат с круглым диском, а заканчивается оружие каким-то винтовочным стволом со штыком. Потом обмотки на ногах? Если они есть, то не должно быть парадного кителя и орденов. Так как, обмотки солдаты носили лишь в начале войны, а тогда не только орденов не давали, еще и погон не носили. И потом, куда делась каска солдата, которую он должен держать в левой руке? Все эти опасения Вовка высказал техническому руководителю проекта Игорю. Игорь крякнул, выругался, помолчал и сказал — Ладно, авось проскочит?!
Чтобы авось проскочило, парни пошли в сельмаг, купили три или четыре бутылки водки, закуски и, прямиком к председателю. Тот, по принятым в колхозе правилам, уже под "газом" сидел у парторга и рассуждал о ремонте техники перед посевной (дело было в самом начале мая). Через час, после крепкого возлияния, художники и колхозные руководители уже в доску свои люди, чуть не обнявшись, пошли смотреть работу. Пришли. На фоне темнеющего в сумерках неба, памятник высился грозным напоминанием о несгибаемой воле русского солдата, а оружие в его руках олицетворяло великую мощь и силу Советской страны. С минуту все молчали.
Вовка, весь издерганный из-за своих переживаний по поводу внешних качеств солдата, стоял и горестно размышлял о том, как они с Игорем будем выкручиваться, когда вскроется недоразумение с одевкой изваяния? Ведь все надо переделывать. А ему завтра с утра ехать в командировку. Как быть, что делать? От страдальческих мыслей Владимира оторвало какое-то всхлипывание. Он обернулся и увидел: председатель, обняв Игоря и шатающегося парторга, плакал, не скрывая слез. Потом он, оттолкнув своих попутчиков, церемониально выпрямился, постоял, и, торжественно чеканя шаг по песочной площади и, поднимая пыль, пошел к подножью памятника. Видя такое дело, парторг перестал шататься, и встал в стойку смирно. У всех были самые серьезные лица, присущие моменту. Председатель остановился в пяти шагах от пьедестала, выпрямился, положил руку на сердце, низко поклонился и, высоко задрав голову, сказал памятнику.
— Мы вас никогда не забудем! Затем он еще раз поклонился, развернулся и, вытирая рукавом слезы и не обращая ни на кого внимания, побрел в контору. Там он вновь оживился, повеселел, достал из сейфа еще одну бутылку водки, долго обнимал Игоря и Вовку. А, разливая, говорил:
— Ну, удружили, ребята. Век не забуду. Теперь и любое начальство можно принять. Да что там начальство, теперь и перед сельчанами не стыдно. Знаешь, сколько их тут погибло? Правильно я говорю, Иваныч? — не уточняя, кто тут погиб, председатель хлопнул по ватной спине закусывающего парторга.
— О-о, а-а-а, у-у-у — полным ртом утвердительно замычал Иваныч- Кончик его ярко-красного галстука плавал в банке с килькой в томате..
Затем щедрый председатель, не скрывая своего деревенского самодурства, чуть не ночью вызвал кассиршу и велел рассчитать художников. Кассиршу привез на мотоцикле парнишка лет четырнадцати. Она недовольно прошла в свою коморку, долго гремела ключами от сейфа, щелкала костяшками счет. Мотоциклист остался ждать мать у заборчика перед входом в контору, где справа и слева от калитки висели портреты, над которыми типографским способом было написано "Лучшие люди колхоза"
Причем, портрет председателя висел с правой стороны от калитки, парторга-с левой. Расположение портретов также было не лишено идеологического уклона. Слева, сразу за парторгом, висел председать профкома, комсорг, далее шла сошка по-мельче,- пропогандисты всех бригад, активисты, завершали левую портретную галерею, невесть как попавшие в члены колхоза, зав клубом и худрук ансамбля песни и пляски. Это была духовная элита хозяйства. А председатель возглавлял светскую и техническую, поскольку сразу за председателем, висел его заместитель, председатель сельсовета, главный инженер, агроном, зоотехник, бригадиры всех тракторных и полеводческих бригад, заведующие молочно-товарными фермами и галерея заканчивалась главным энергетиком хозяйства. Истинных труженников полей и ферм: тактористов, доярок, полеводов и проч., среди хороших людей не было.
Наконец, бухгалтерша вышла, велела расписаться в ведомости, выдала деньги и, не попрощавшись, уехала со своим спутником.
Вовка с Игорем покинули приветливое село на первом автобусе.
Проезжая мимо колхозного Дома культуры, художники в четыре глаза смотрели на творение рук своих: несмотря на недоразумение в обмундировании, солдат веско возвышался над деревенской площадью. Хоть и стоял он в обмотках, но свежая бронзовая краска на его парадном кителе и орденах так ярко горела, отражая первые лучи утреннего солнца, что на фоне серого деревенского пейзажа эта картина смотрелась очень даже торжественно и празднично!
Оказывается, шаромыга — скульптор перепутал и вместо ног и головы солдата — Победителя, ввернул им ноги и голову солдата-Героя. Поэтому то он и оказался в парадном кителе, весь в орденах, а на ногах обмотки. Для людей несведущих в в разнообразии формы одежды военнослущащего, особенно для дам, можно пояснить на цивильном примере: представьте, что на постамент поставили не военного, а гражданского человека . На плечах у него блестящий, строгий фрак от Кардена, белоснежная рубашка от него же и черная, элегантная бабочка, а ниже идут, пардон, кальсоны, и обут он в зимние ботинки постового милиционера от фабрики "Красный ухарь"
В колхозе только через год сообразили, что в памятнике что-то не так, и заменили винтовочный ствол на автоматный, а ноги обули в цементные сапоги. Причем, обувал, скорее всего, худрук сельского ДК и сделал это непропорционально. У солдата получились какие-то сапоги-скороходы, а автоматный ствол, скорее, походил на современный гранатомет РПГ-7. Но, ничего, каждый год на 9 мая там проводят летучие митинги, пьют за Родину, за Сталина и за Победу.
