НАВЯЗЧИВАЯ ОПЕКА | Родственники считают, что чиновники активно опекают пожилую женщину ради наследства

Жительница Таллинна Марина (имя изменено) рассказывает, что ее родственница Тийна (91, имя изменено) оказалась в непростой ситуации: „После того, как ей назначили помощницу от волостной управы, эта помощница стала ходить к ней домой в ее отсутствие. Из квартиры пропали написанное много лет назад завещание, сумка и ИД-карта. В конце концов Тийну поместили в дом по уходу, куда нам доступа нет“. Чиновники уверяют, что они ничего у старушки не воровали и вообще хотели как лучше, пишет „МК-Эстония“.

„Родственница наша по имени Тийна живет в городке Элва, – начинает свой рассказ Марина. – Раньше она жила там со своей мамой, но уже лет десять как она осталась без нее. Но одна она, в принципе, никогда не была – у Тийны есть в общей сложности восемь родственников, они всегда за ней присматривали – и мы, и еще одни дальние родственники никогда не оставляли ее. Мы регулярно ей звонили и каждое лето надолго приезжали“.

Внезапное падение

Марина рассказывает, что в течение последних лет Тийна со многими вещами справлялась самостоятельно.

„К ней также ходила по будним дням помощница, очень хорошая женщина из соседнего дома по имени Ольга, – рассказывает Марина. – А потом управа волости Элва к ней приставила соцработницу Андру. И эта Андра тоже стала к ней ходить два раза в неделю – параллельно с Ольгой“.

Родственница рассказывает, что Тийна была довольно самостоятельная, она везде сама ходила и вполне могла жить одна.

„31 июля мы собирались к Тийне приехать, как обычно, на ее день рождения, – рассказывает Марина. – Ей должен был исполниться 91 год. Но когда мы, как всегда перед днем рождения, позвонили, чтобы предупредить, когда мы приедем, трубку никто не взял. Мы стали волноваться, позвонили Ольге. Ольга нам сообщила, что Тийна в больнице. Якобы Андра, соцработница из волости, пришла к ней домой и нашла ее дома лежащей на полу. Она вызвала скорую помощь, и Тийну отвезли в больницу в Валга“.

Марина рассказывает, что они сразу же связались с врачом из валгаской больницы.

„Моя дочка сразу же поехала туда на поезде, – поясняет Марина. – Она поговорила с врачом, выяснила, какой у Тийны диагноз. У нее вообще-то эпилепсия, и вполне возможно, что был приступ и она упала. В итоге Тийна пробыла в Валгаской больнице около трех недель, ее поставили более-менее на ноги, здоровье восстановили. Дочь перевезла ее в Элваскую больницу, где тоже должны были продолжать лечение, но вдруг начали происходить странные вещи!“

Пропавшее завещание

Марина вспоминает, что в какой-то момент Андра позвонила Ольге и потребовала, чтобы все сдали свои ключи от квартиры Тийны.

„Иначе она поменяет замки в квартире, – добавляет Марина. – Мы очень удивились! Тийна много лет назад написала завещание в пользу моей мамы, и я теперь, получается, ее прямая наследница. Также Тийна отдала моей дочке свою банковскую карту, чтобы мы могли покупать и привозить ей лекарства и все, что нужно. Когда об этом узнали в волости, карту заблокировали. Потом выяснилось, что, когда Тийна была уже в Элваской больнице, Андра ходила к ней домой, в пустую квартиру, одна, как бы по просьбе Тийны, чтобы ей принести очки и что-то там еще. Как говорит Ольга, при этом пропали из дома разные вещи – чеки, которые Тийна хранила, и завещание. Оно у нее до этого было спрятано в шкафчике – еще в прошлом году она лично нам его показывала“.

Марина объясняет: Ольга об этом знает, потому что у нее тоже есть ключ от квартиры Тийны, поскольку она изначально периодически ходила ей помогать.

„Дочка также позвонила в Элваскую волостную управу и спросила, почему посторонний человек ходит в квартиру Тийны в ее отсутствие? Она им прямо сказала, что из квартиры пропали вещи и документы, – передает беседу Марина. – А в волостной управе на это просто посмеялись и сказали: „Ну это же такие мелочи!“ Потом моя дочка говорила с Андрой. Андра разговаривала вообще очень неприятно. Она сказала, чтобы все мы отдали ей ключи, иначе она поменяет в квартире замок. Дочка спросила: „Какое право у вас есть так поступать?“, а та ответила: „А чтобы посторонние не ходили“. Ну какие мы посторонние? Мы же ее родственники!“

Марина добавляет, что она тоже попыталась поговорить с Андрой: „Но со мной она вообще не стала говорить. И в целом общалась так, что второй раз звонить ей уже не хочется. А Тийна вообще была в шоке, когда узнала, что у нее в квартире, пока она в больнице, кто-то собирается менять замок“.

Дом по уходу

Марина считает, что чиновники волостной управы все это время долго и планомерно через Андру обрабатывали Тийну, чтобы заполучить ее квартиру.

„Тийна нам говорила, что Андра все время убеждала ее пойти в дом по уходу, – вспоминает Марина. – Тийна отказывалась, она не хотела в дом по уходу, боялась, что ее туда сдадут, ведь она хотела жить в своей квартире. Но Андра продолжала ей это под разными соусами подавать и в итоге нарисовала такую безоблачную картину, что Тийна вроде как согласилась на дом по уходу. Когда она попала в больницу, врач в Валга сказал, что жить одна дома она уже не сможет. В итоге Тийна стала признавать, что, может быть, когда-нибудь она попадет в дом по уходу, но до этого время еще есть“.

Марина отмечает, что ее родственница – тихая пожилая женщина, которая всего боится.

„Она очень всего боится, всего и всех, – поясняет Марина. – Она очень боится, например, председателя дома, разных других людей, у которых есть власть. И Андре тоже ничего не может сказать поперек. Когда мы с Тийной говорили, создалось впечатление, что она вроде как понимает, что Андра ее обрабатывает, и признает, что она хочет ее квартиру получить… Но сказать ей напрямую, что она на самом деле не хочет в дом по уходу, Тийна боится“.

Родственница добавляет, что после того, как Тийну перевезли в Элваскую больницу, события стали развиваться очень странно.

„Ее каким-то образом уговорили ехать в дом по уходу, она вроде как даже подписала какие-то бумаги, что согласна… – отмечает Марина. – Причем говорили, что поместят в дом по уходу Рынгу. Хотя в Элва тоже есть дом по уходу, и дочка туда звонила, спрашивала, есть ли там места. Они спросили, о ком речь, кого она хочет туда поместить? И когда дочка ответила, что Тийну, в доме по уходу стали мяться и говорить, что вообще-то у них мест свободных нет, и бывают они очень редко. Если бы это было действительно так, они бы сразу сказали, что мест нет, а не спрашивали, кого мы хотим туда поместить“.

Она считает, что волость могла дать указание поместить Тийну в конкретный дом по уходу, где знакомая ей уже Андра могла продолжать ее обрабатывать в нужном ключе.

„Андра работает по району Рынгу, Андра живет в Рынгу, скорее всего, в этом доме по уходу она уже свой человек. Могла и дальше ходить к Тийне и разговаривать с ней в нужном для них ключе, – разводит руками Марина. – И вот вроде как Тийну должны были выписать из больницы в понедельник. Мы на выходных приехали ее навестить – и обнаружили, что ее палата совершенно пуста! Мы стали спрашивать медсестер, но никто не знал, где она. Потом подозвали врача, и через какое-то время выяснилось, что ее накануне вдруг как-то выписали и отвезли в дом по уходу в Рынгу“.

Родственники тут же связались с домом по уходу в Рынгу и спросили, когда можно прийти навестить Тийну. Однако заведующая домом по уходу ответила, что ее навестить нельзя.

„Она сказала, что, дескать, Тийна не хочет никого принимать, – передает слова заведующей шокированная Марина. – И мне кажется, там происходит что-то не то, потому что у нас всегда были теплые и хорошие отношения с Тийной. С чего это вдруг она не хочет нас больше видеть?“

Большое влияние

Марина видит причину в том, что Андра настроила Тийну против родственников.

„У Андры на нее – большое влияние, – констатирует Марина. – Тийна отчасти боится ее, отчасти к ней очень расположена. Началось все с того, что Андра раньше работала охранницей в магазине и еще тогда пыталась установить связь: „Ой, какая хорошенькая бабушка! Давайте я вас буду на машине катать!“ И возила ее везде на машине – в магазины, в библиотеку… Тийне настолько это все нравилось, настолько она была к ней расположена, что когда Андра не приходила, то это были черные дни. И она очень всегда прислушивалась к тому, что говорит Андра, она доверяла ей“.

Потом Тийна, уже будучи в больнице, рассказала Марине, что Андра дала ей какую-то бумагу и попросила подписать.

„И она подписала, – передает беседу Марина. – Никто не знает, что это была за бумага. Но 100% она уже не понимает, что подписывает. Возможно, ей даже дали понять, что она, если не подпишет, на улице останется. Мы прочитали из эпикриза, что у нее деменция. Ну, знаете, в легкой такой форме. Она вроде как понимает, что происходит, но при этом очень-очень боится всех, и Андра могла расположить ее к себе, а потом напугать, что если что, то она останется на улице. Она нам так и говорила последний раз: „Меня же надо куда-то деть“ и „Если не отдам квартиру, то окажусь на улице“. Но вместе с тем вроде как понимает, что квартиру она Андре отдавать не должна. Мы с ней говорили, и она отвечала: „Да, я понимаю, что они хотят отобрать у меня квартиру“. Но у нее уже, наверное, въелась такая мысль, что если она все не отдаст им, то все, останется на улице“.

Марина добавляет: „Тийна сказала, что это ей подали как договор с Рынгу, но мы до сих пор не знаем, что на самом деле там была за бумага“.

Пропавшие документы

„Еще один момент: мы хотели ее перевести в другой дом по уходу, поближе к Таллинну, где мы живем, но нам сказали, что это невозможно, – разводит руками Марина. – Дело в том, что пока Тийна была в больнице, из квартиры пропала ее сумка с ИД-картой. И долгое время никто не знал, где она. Потом случайно выяснилось, что ее забрала Андра. Я не знаю, зачем ей ИД-карта Тийны и что она с ней делала, зачем вообще под шумок ее прихватила. Мы звонили в волость и спрашивали, действительно ли сумка с документами у них, на что получили ответ, что у них ничего нет“.

Две недели, говорят родственники, они пытались выяснить, где документы, и каждый день звонили в волость, чтобы понять, у них ли документы Тийны или их забрала Андра.

„В итоге только на месте в волостной управе выяснилось, что сумка с документами действительно у них в сейфе, а по телефону они нам говорили, что нет, – возмущается Марина. – Они сказали, что отдадут их только Тийне, чего мы и пытались добиться все это время. Но Тийна была в таком состоянии, что она никуда не могла выйти из этой больницы, и понятно, что она не смогла бы прийти за своими вещами в управу, хотя больница – через дорогу от них, и они прекрасно могли сами туда прийти и отдать вещи Тийне“.

При этом выясняется еще один любопытный момент: человека переводили из больницы в больницу без документов.

„И никто у Тийны все это время никаких документов не спрашивал, – делится Марина. – И если нужны были лекарства, то мы их тоже покупали без ее ИД-карты. Я не знаю, как это возможно?“

Она отмечает, что Тийна в последний раз, когда они видели ее, все еще была без сумки с документами.

„Дочка до этого договорилась с чиновниками, что они отнесут сумку с вещами и документами Тийне в больницу, – рассказывает Марина. – Чиновница пообещала, что в ближайшие дни они сумку отнесут. Мы потом спустя некоторое время ездили к Тийне в больницу – никакой сумки там так и не было“.

В итоге получается, что родственники, которым заведующая дома по уходу отказалась предоставить возможность навестить Тийну, оказались в патовой ситуации: они не могут навестить пожилую родственницу, потому что, по словам заведующей, все визиты происходят по договоренности, а Тийна якобы не хочет своих родственников видеть. И они также не могут перевести ее в другой дом по уходу, потому что у Тийны нет документов.

„Еще нас смущает вопрос оплаты, – добавляет Марина. – Моя дочка звонила в Элваскую управу и спрашивала, как это все теперь будет происходить и кто будет дом по уходу оплачивать? Потому что у Тийны есть возможность оплачивать все свои расходы самостоятельно, без управы. То есть у нее есть на счету довольно большая сумма денег, есть квартира, и ей в принципе не нужна управа, чтобы справляться. Но так как у Тийны нет детей, то волость занимается организационными вопросами, несмотря на то, что у нее много родственников“.

Она добавляет, что сейчас, пока Тийна жива, ее квартира вроде как принадлежит ей. Но родственников волнует, что задумала волость.

„Ведь не просто так они все это делают! – говорит Марина. – А так как ИД-карты нет, то мы ничего не можем сделать: ни опекунство начать для нее оформлять, ни еще какие-то услуги, ни в другой дом по уходу перевести – ничего“.

Странное поведение

Марина добавляет, что чиновники ведут себя крайне странно в этой ситуации.

„В волостной управе с нами вначале говорили хорошо, но потом на дочкины звонки они просто не отвечали, а если и отвечали, то очень грубо, – констатирует она. – Такое ощущение, что они пытаются нас как-то от Тийны отстранить. Играют в игру: якобы родственники ее, так сказать, бросили, а они как бы пришли к ней на помощь. „Что вы так излишне возле нее крутитесь?“ – спросили они у нас. Ну а как иначе? Мы же родственники! И мы видим, что вокруг Тийны творится что-то странное“.

Марина отмечает, что они обращались и к юристам. Один юрист сказал, что тут уже ничего не поделать, остальные сказали, что нужно срочно приглашать нотариуса и оформлять доверенность на родственников – тогда можно будет Тийну забрать из этого дома по уходу и перевезти в Таллинн.

„Но чтобы оформлять доверенность, надо к ней везти нотариуса, – добавляет Марина. – Еще один вариант – сделать это все с помощью компьютера онлайн, по видеосвязи, но нужна опять же ее ИД-карта. Но самая большая проблема в том, что мы можем привезти нотариуса из Тарту, однако все равно остается риск, что это будет зря, что нас к ней даже с нотариусом просто не пустят“.

Марина не знает, что еще можно предпринять, чтобы оградить Тийну от чиновников.

„Мне кажется, они ею манипулируют, чтобы получить ее квартиру и деньги, которые лежат на счету, – говорит она. – Потому что это все очень странно, что соцработники так ее охраняют от родственников. Обычно ведь наоборот – если человек сам справляться уже не может, соцработники находят родственников, всех, какие только есть, и убеждают, чтобы они занимались человеком, а здесь какая-то очень странная ситуация. И это все как-то внезапно… Не чиновники, а какие-то злобные церберы, которые ее от нас изолируют, нас к ней не пускают и хамят“.

Родственники добавляют: „Мы хотим ее увидеть, чтобы она не через чиновников или работников дома по уходу, а лично нам сказала, что ей хорошо там, где она сейчас находится, что ей нравится уход и что это – то место, где она хочет провести остаток своей жизни! И тогда мы будем спокойны“.

Комментарий

Мы хотели как лучше

Так как эта история касается частной жизни человека, его состояния здоровья и другой подобной информации, которая, согласно кодексу этики социального работника, конфиденциальна, то мы не можем прокомментировать эту тему и ответить на заданные вами вопросы, пишет Герда Кийпли-Хийр, руководитель отдела здоровья и социальной защиты волостной управы Элва.

У местного самоуправления, исходя из принципа неприкосновенности частной жизни, нет права комментировать отношения с родственниками.

Также у местного самоуправления или у дома по уходу нет полномочий или права принимать решения по поводу посещений – то есть, если человек не хочет встречаться со своими родственниками, то это его желание и его выбор.

Можем лишь предположить, что если отказ в возможности посетить человека действительно шел со стороны персонала дома по уходу, то это, очевидно, могло быть вызвано общими ограничениями в связи с распространением гриппа и коронавируса с целью защитить жителей дома по уходу от заражения.

Местное самоуправление не может ни в коем случае самовольно и против желания человека поместить его в дом по уходу.

Так что в данном случае утверждения, что местное самоуправление действовало без согласия пожилой женщины или у нее за спиной что-то у нее украло – абсолютно безосновательны и неверны. Это ее личная собственность, которая принадлежит ей и находится у нее в руках. У волости Элва нет никакого права, полномочий или обязанностей передавать личное имущество человека его родственникам.

Мы заверяем, что как чиновники отдела здоровья и социальной защиты волостной управы Элва, так и персонал дома по уходу при помощи человеку исходят, в первую очередь, из его потребностей и пожеланий. Да, признаем, не всегда эти пожелания совпадают с пожеланиями его родственников и близких, из-за чего возникают различные недоразумения. Как правило, их разрешают при помощи переговоров.

В данном случае мы также предлагали родственникам возможность встретиться, но, к сожалению, они отказывались от всех наших предложений. А при помощи СМИ подобные проблемы решить невозможно – именно по причине вышеуказанных требований о конфиденциальности.