Зато мы не сидели в кустах
По-моему, слухи о какой-либо бесперспективности "Дозора", включая и диагноз Астрова, преждевременны. Хотя политолог прав и не прав, когда самоуверенно утверждает, что "никакого [политического] потенциала у "Ночного дозора" нет".
Конечно, эту самоорганизацию, представляющую собой классическую в западном понимании гражданскую инициативу, нельзя сравнить с предтечей политической партии. Но не могу не поспорить и даже возразить политологу Астрову.
Сколько было "Ночных дозоров"?
Одна из причин верхоглядства в том, что никто не хочет понять или признать, что "Ночной дозор" был неструктурированной, без фиксированного членства движением (отчасти остается таковым и поныне).
Поэтому в нем были представлены самые разные точки зрения, выразителями которых были самые разные, не связанные между собой, а порой и мировоззренчески враждовавшие или не признававшие друг друга группировки.
Самой мощной и действенной был т.н. "политический центр", неформальным лидером которого был скоропостижно скончавшийся 9 марта 2007 года Владимир Студенецкий, не доживший до своего 50-летия и "Бронзовой ночи" полтора месяца.
Ответвлениями "Дозора" были "кладбищенская группа" (ухаживавшая за воинскими захоронениями), недоходное объединение "Ночной Дозор", созданное двумя активистами втайне от остальных летом 2006 года, а также группа "обороны памятника", в буквальном смысле охранявшая памятник, организуя у него ночные вахты. В автономном режиме предпочитали действовать и Максим Рева, и Дмитрий Линтер.
Полтора года уже нет "политического центра". Деятельность дозорных сконцентрирована в недоходном объединении "Ночной дозор", который официально зарегистрировал Александр Коробов. Так какому именно "Дозору" вынесли приговор газета "Столица" и политолог Александр Астров?
Ложное представление о дозорных
Политолог чистоплюйски и снисходительно одновременно говорит о дозорных: "И потому единственное, на что они сгодятся, — роль героев". Чтобы принизить или унизить "Ночной дозор", показать бесперспективность движения, политолог обвинил дозорных в примитивной жажде славы и в нежелании учиться политике. Потому-де у дозорных "задачи что-то решить, что-то организовать, как таковой не было".
Но это — ложь. "Ночной дозор" имел ясную и простую цель — защитить памятник, объясняя обществу и власти, почему этого не следует делать. По инициативе дозорных проводились необходимые курсы и конференции по защите прав человека, умению организовать политическую работу, европейскому опыту сопротивления ненасильственными и обязательно законными методами.
Так зачем понадобилось изображать дозорных недотёпами, не только не желавшими, но и неспособными к политическому самообразованию?
Астров пишет: "политический потенциал невозможен без способности формулировать и решать конкретные задачи и мол, эту свою неспособность они (дозорные — автор) продемонстрировали практически сразу".
Это заключение противоречит его же ответу на вопрос "Столицы". Г-н Астров заявляет: "… чтобы учиться на практике [политике — Д.К.], надо к этой практике быть причастным. У нас же вся система выстраивалась таким образом, что если ты оказываешься допущенным к этой практике, к возможности реально заниматься политикой, то единственный путь, который у тебя есть, это путь Сергея Иванова. И что это за путь, стало совершенно очевидно на фоне кризиса Тынисмяги: … когда дело дойдет до реальных вопросов, от решения которых что-то зависит, тебя никто слушать не будет". Замечательно сказано!
Тогда зачем Астров ломится в открытую дверь, за что корит "Ночной дозор", который-де не смог быть причастным к политике, в которую, как он сам пишет, даже профессиональных русских политиков не допускали и не допускают сегодня?
"Дозор" в политику не пущать!
Но правда в том, что помимо ночных вахт "Ночной дозор" провел громадную, причем именно политическую работу по обоснованию защиты памятника.
Это — сбор подписей в защиту памятника, поиск родственников похороненных воинов, консультации с депутатом Европарламента Татьяной Жданок и "семеновским" Центром информации по правам человека. За неполный год проведено несколько Круглых столов, на которые приглашались и представители парламентских партий и высшей государственной власти, но которые игнорировали приглашение.
Это — выполненные по заказу "Ночного дозора" юристом Сергеем Середенко (кстати, использованные в Рийгикогу оппозицией) экспертизы законопроектов о "Бронзовом солдате". Это — основательная переписка с Конституционной и Правовой комиссией Рийгикогу, которые сначала проигнорировали письма (märgukiri), а потом, перед выборами, прислали отписки. Это — безответные просьбы выслушать "Ночной дозор" как Президентом Арнольдом Рюйтелем, так и Тоомасом Хендриком Ильвесом.
Это — безуспешные попытки провести консультации с партиями и политиками, обращения к посольствам западных государств, включая страны антигитлеровской коалиции, к президенту США и канцлеру Германии, публичные заявления "Ночного дозора", направлявшиеся в канцелярии Президента ЭР, правительства и Рийгикогу (и обязательно в Полицию безопасности!), а также в Совет Европы, ОБСЕ, ООН. Наконец, это и (в последней надежде привлечь внимание к сути конфликта) многочисленные пикеты, в том числе в Страсбурге.
Поразительно, что Астров игнорирует достойное отдельного исследования успешное участие "Ночного дозора" в работе Круглого стола, который был создан председателем Таллинского горсобрания Томасом Витсутом.
Тут дозорные показали даже политическое искусство, предложив вместе с примкнувшими к ним организациями блестящее компромиссное решение — превращение Тынисмяги в мемориальный комплекс. Эту идею поддержала почти половина участников-организаций. Чтобы они составили большинство, не хватило одного голоса, но отмежевались именно центристы, спрятавшие меморандум под сукно.
А участие активистов "Ночного дозора" в парламентских выборах в марте 2007 года? Это — не политика? Астров не к месту и спекулятивно сравнивает дозорных с коммунистами-парламентариями в России, которых он также "причесал" довольно пошло (наверное, ради "противовеса", чтобы власти правильно поняли его критику Эстонии).
Дозорные и без Астрова понимали, что к реальной власти, то есть к решению насущных задач общины и общества не то что их, но и профессиональных русских политиков уже не допускают. Но еще лучше Астрова они понимали то, что им нужен рупор — парламентская трибуна, с помощью которого в условиях инфоблокады можно пробиться к населению.
Свобода пользоваться свободами
Верным представляется другой "диагноз" — именно деятельность "Ночного дозора" стала последней попыткой местных русских решать свои проблемы политическими методами. И винить в этом дозорных было бы верхом несправедливости и кощунства. Они сделали все возможное, и даже больше, в предложенных им обстоятельствах.
При всех претензиях к "Ночному дозору" предъявлять их вправе только те, кто также громко и прямо осудил намерения власти уничтожить память о Тынисмяги. Но много ли таких найдется, особенно среди неэстонцев, т.н. лидеров общественного мнения?
То, что промолчало их абсолютное большинство, занявшее выжидательную позицию или даже обвинявшее дозорных в провоцировании властей, сыграло не меньшую роль в судьбе памятника Воину-Освободителю, чем тынисмяэский фанатизм власти. "Молчаливое большинство" просто испугалось, выказало малодушие и отсутствие гражданственности, предпочло этому сытость и обманчивое спокойствие обывателя.
Они добровольно отказалось от европейского принципа "Свободен тот, кто пользуется свободами". Зато дозорные ими воспользовались и были за это наказаны государством. В предвыборной программе говорилось не только о Памятнике на Тынисмяги — речь шла о межэтническом равноправии в самом широком контексте. И еще — о дискриминации неэстонского населения. Ибо, как может быть счастлива одна часть населения, отнимая свободы от другой его части?!
Притом Астров, как и многие в нашем обществе, либо не знают, либо "забыли" о тотальном преследовании и репрессиях, которым подвергались активисты "Ночного дозора" и подвергаются нынешние дозорные, причем именно за политическую составляющую своей борьбы. Конечно, это объясняется и замалчиванием деятельности движения, распространением чудовищной лжи о нем местными СМИ.
Возможно, неубедительная и менторская позиция стороннего наблюдателя объясняется и безуспешной попыткой Астрова взять летом 2006 года под идеологический контроль "Ночной дозор". Кстати, очень жаль, что этого не случилось и в итоге европейской ментальности профессор, наверное, потерял практический интерес к "Дозору", сохранив теоретический, для научной работы.
"Дозор" не смог, "верхи" не хотят
В свое время сам Астров предложил дозорным блестящий девиз — "Мы — есть, мы — здесь", который был взят ими на вооружение. Однако эта фраза была истолкована властью, как ультиматум бунтовщиков и как наглость русских, посмевших заявить о своем существовании в Эстонии, как полноправных жителей и граждан нашей страны.
И рассматриваемое интервью также озаглавлено замечательной по форме, но все же, мечтательной сентенцией Александра Астрова — "отнять у государства интеграцию". Как можно отнять то, чего нет, во всяком случае, с 26 апреля 2007 года?
Наивность сегодняшнего Астрова в интервью таллинской газете "Столица" схожа с той, которая исходит из желанного и красивого, но никчемного своей оторванностью от реальной политики заявления нашего президента Ильвеса: "Сосредоточимся на ценностях, а не на национальностях". Или это вовсе не наивность?
И последнее. Этот материал был написан для газеты "Столица" с тиражом 50 тысяч экземпляров. В соответствии с Кодексом журналистской этики Эстонии, если в публикации имеются неточности, ошибки и обвинения, то издание обязано опубликовать опровержение. Однако газета не посчитала возможным печатать эту статью.
Возможно еще и потому, что рядом с интервью Александра Астрова было опубликовано пространное интервью Максима Рева, который ловко отвечал на каверзные вопросы журналиста Яны Тоом. Она подытожила публикацию недоумением — мол, зачем "Ночной дозор" жалуется на инфоблокаду, коль состоявшийся разговор получился никчемным.
Заявить такое тиражом 50 тысяч экземпляров — можно. Возразить и даже продолжить дискуссию — нельзя. Что ж, однако, выборы скоро. Впрочем, данная в процентристской "Столице" искаженная и негативная оценка "Ночному дозору", была приурочена к началу декабря, когда началась последняя стадия судебного процесса по делу об обвиняемых в организации массовых беспорядков в апреле 2007 года.
Если у "Ночного дозора" нет политического потенциала, то зачем же его все так гноят?
