Дончане переживают — завтра им предстоит принять трудное решение: отправить ли своих детей в школу или это слишком опасно. Об этом и многом другом портал Delfi поговорил с жителем Донецка — независимым журналистом Рамилем Замдыхановым.

Прошлым летом рядом с домом Рамиля пролетел снаряд. Журналист принял решение разлучиться с семьей на пять месяцев: он вывез жену и троих детей на безопасную территорию. Сам же остался в Донецке — с тогда еще живой мамой и котом. За все время конфликта он так и не покинул город.

Рамиль выразил надежду на мирное решение конфликта, тем не менее, отметив при этом обеспокоенность за свою дочь, которая должна пойти в четвертый класс. Ведь в прошлом году в день начала учебы рядом с одной из школ ”высыпались” снаряды, один человек погиб. По его словам, после потери украинскими властями контроля над Донецком город не погрузился в анархию и продолжил функционировать.

В середине июля обстановка на востоке Украины накалилась. Это отметили как ОБСЕ, так и ООН, призвав к деэскалации конфликта. Как ваша жизнь изменилась по сравнению с относительно спокойным июнем?

В течение лета интенсивность обстрелов Донецка нарастала и нарастала. Совсем хорошо было в феврале, когда были подписаны вторые Минские соглашения: обстрелов почти не было, был единичный прилет мины в здание железнодорожного вокзала, но это рассматривалось как нечто сверхординарное. Всплеск активности наблюдался в преддверии Дня победы, где-то в начале мая. И с тех пор интенсивность становится все сильнее и сильнее. Особенно на окраинах Донецка, в таких городах как Горловка, и в промежутке между Донецком и Горловкой. А еще в тех местах, где идет постоянно противостояние между украинской армией и армией ДНР — Пески, Спартак — там бои идут не смолкая.

Пик, мне кажется, наблюдался позавчера — гремело просто неимоверно, вспышки на полнеба, кажется, применяли какое-то непонятное оружие, которого здесь раньше не было. А вот два последних дня — удивительная тишина, не слышно ничего. Может где-то там на линии соприкосновения идут стрелковые бои, перестрелки, обмениваются минометными ударами. Но массированного обстрела Донецка нет. Я даже не знаю, с чем это связано и во что выльется в дальнейшем.

Насколько сильно страдал жилой сектор Донецка во время эскалации или можно говорить о случайных снарядах? Возможно, что именно вы в прошлом году писали, что после попадания снаряда в один из отдаленных районов города можно было утверждать, что безопасных районов в Донецке не осталось.

Говорить о ковровых бомбардировках Донецка не приходится и не приходилось никогда. Даже в прошлом году во время массированных обстрелов Донецка падало всего до десятка снарядов или мин в каком-то одном жилом квартале. Это оказывает больше психологический эффект, чем разрушительный. Хотя, впечатляет даже тогда, когда одна мина попадает в жилой дом, мимо которого ты ходил. Все было хорошо, а теперь в нем дыра, нет стекол и так далее.

Прилетало практически по всему городу: и в Ленинский район, и по центру Донецка, и Калининскому району попадали. Но были и районы, практически, безопасные. Вот есть такой район Заперевальный, туда не падало никогда в течение всего этого времени. В этом плане это абсолютно безопасная зона. Постучим по дереву, чтобы так и оставалось.

Никогда, повторюсь, не было ковровых бомбардировок, но все равно были обстрелы той или иной степени интенсивности, которые оказывают очень сильное деморализующее влияние на население. Даже я, казалось бы, ко всему привык, но когда с месяц назад случайно увидел видео, на котором танковый трассирующий снаряд пролетает мимо моего дома, невольно задумался — где я живу и что происходит?! Именно от того снаряда, правда, никто сильно не пострадал, была легко ранена девушка в квартире, скажем, в четырех кварталах от меня, а сама квартира сильно разрушена. Снаряд просто прошил насквозь железобетонный дом.

Вид из окна. Донецк, июль 2014 года.

В мае прошлого года, когда война только пришла в Донецк, и в августе многие люди покинули город. Затем многие люди все же вернулись, и в феврале, по свидетельствам некоторых дончан, население города по ощущению составило 80% от довоенного. Покидают ли люди Донецк теперь, в связи с новой эскалацией конфликта?

Я нахожусь в Донецке безвылазно, я его не покидал ни на один день с начала конфликта. И таких в городе как бы не большинство. Но люди, что называется, с обостренным чувством безопасности начали покидать Донецк, как только здесь начали проходить первые митинги. Затем много уехало, когда случился обстрел на тот момент еще существовавшего Донецкого аэропорта. Очень много покинули родные места, когда сюда зашли люди из Славянска во главе со Стрелковым, но подавляющее число нынешних эмигрантов или эвакуантов приняли решение уезжать, когда начались серьезные обстрелы Донецка. Действительно, к августу прошлого года город зримо опустел — можно было идти в самом центре по раскаленному солнцем бульвару Шевченко, и не встретить ни одного человека на своем пути.

Сейчас такого нет и близко. Интенсивность обстрелов нельзя сравнить с прошлым летом. Сейчас страдают преимущественно районы, которые расположены близко к линии соприкосновения. Если в другие районы снаряды и прилетают, это случается крайне редко. Такого тотального бегства, как в прошлом году, нет и в помине. Город заполнен транспортом и жителями. Наверное, кто-то и решил уехать, но говорить, что это принимает массовый и повальный характер паники и бегства, как это было в прошлом году, нет, разумеется, такого нет. В прошлом году некоторые из моих знакомых покинули город, в этом году из них из Донецка не уехал никто.

Трудно представить, что люди на протяжении года могут находиться в постоянном напряжении, постоянно бояться, спать в коридорах. Как Донецк отдыхает?

В коридорах в Донецке не спят достаточно давно. Еще раз подчеркну, нет тех обстрелов, что были в прошлом году.

Что делает Донецк, когда хочет отдохнуть? Центр города, спальные районы на востоке города живут практически мирной жизнью. Если мы выйдем на набережную Кальмиуса, либо в парк Щербакова, на бульвар Пушкина, то у нас возникнет такое ощущение, что ничего не происходит, что войны нет, вы ее придумали. Если бы не люди в камуфляже, которые там появляются. И люди в камуфляже не демонстрируют милитаристскую сущность, это для них просто форма одежды.

Разумеется, я не хочу этим сказать, что в Донецк населяют абсолютные зомби, которые закрыли глаза на то, что происходит в десяти километрах от них. Люди все понимают, но, наверное, это вопрос к психологам и психиатрам — каким образом нервная система человека смогла вытеснить такую серьезную проблему куда-то на край своего сознания, на какое-то время отключиться. Наверно, люди просто привыкли.

Донецкий двор в День защиты детей.

А что с кафе и другими подобными заведениями?

Год назад закрылось большинство кафе, магазинов-бутиков, где продавались вещи по немыслимым ценам — магазины для людей с высоким достатком, позже закрылось множество торговых центров. Сегодня постепенно магазины стали открываться. Что поражает, даже на главной улице Донецка — улице Артема — многие бутики еще недавно были закрыты, их окна-витрины на всякий случай заколочены фанерой, а сейчас эту фанеру еще не срывают, но поверх нее появляются объявления: ”Мы работаем, мы открыты”. Конечно, бывает и так, что на их месте открывается небольшой продовольственный магазин либо какая-то кофейня. Но сказать, что все люди выдохнули и расслабились нельзя: картина далеко не благостная, Донецк — город прифронтовой, он очень сильно сжался, скукожился, вид у него нездоровый — этого нельзя отрицать. Война влияет, безусловно.

Какие основные сложности, чего не хватает?

С одной стороны, купить можно все, в некоторых кафе можно заказать даже деликатесы. Хотя качество продуктов в определенной степени ухудшилось: наверное, поставщики ориентируются на платежеспособность населения. Дончане успели привыкнуть к чему-то лучшему, а сейчас приходится приспосабливаться к тому, что приходится покупать за те же деньги продукты и товары качеством похуже. Но, опять-таки, это субъективно.

С чем острая проблема, действительно, так это с лекарствами. Люди страдают недугами, которые требуют постоянного присутствия определенных медикаментов, а их может и не быть в продаже. Это во-первых. Или они подорожали по двум причинам: во-первых, доллар, как мы знаем, вырос в три раза, плюс блокада, в которой оказалась ДНР. Поэтому приходится либо вести товары окольными путями, сделав приличный крюк, либо заплатив взятку на блокпосте.

Но мне кажется, что, по крайней мере, точку кризиса мы прошли и теперь ситуация, медленно, но улучшается.

Нет ли опасений относительно зимы? Отопительный сезон — это дополнительные расходы, да и нет определенности в политических договоренностях. Насколько я помню, ТЭЦ, которая отапливает Донецк, находится на территории, неподконтрольной ДНР. В случае с Мариуполем ситуация зеркальная — электростанция, снабжающая город, неподконтрольна правительству.

Я опасаюсь, но не зимы, а осени. 1 сентября должен начаться учебный год, дети должны пойти в школу и непонятно — это опасно или не опасно? Могут ли ”высыпаться” на город мины или снаряды? В прошлом году ”высыпались”. Учебный год тогда начинался первого октября, потому что в сентябре было совсем уж тяжело. В первый учебный день упали ”Грады” около школьного двора. К счастью, разминулись со школьной линейкой, но выбило стекла в помещении учебного заведения, погиб человек. По-моему, ополченец, который привел сына, я уже толком не помню. Дети не погибли тогда, но и без того начало учебного года было шокирующим. Сегодня две недели осталось до нового учебного года, а каким он будет, я не знаю.

Что касается отопительного сезона, мы относительно спокойны. Мы же можем говорить, что Россия оказывает определенное спонсорство либо попечительство здешнему режиму: гуманитарные конвои и так далее. Мы знаем, что газ всю прошлую зиму заходил в Донбасс по двум технологическим каналам, которые, вообще-то, для этого не предназначены. Но Украина прошлой зимой посчитала возможным перекрыть основной вентиль, через который газ заходил в регион по привычной схеме и пришлось напитывать Донбасс через два технологических канала. Оказалось, что Украина повлиять на эти вводы не может, и газом Донбасс был обеспечен, поэтому отопительный сезон состоялся. Нужно отметить, что он состоялся и на Украине, Россия не ответила симметрично: ”Раз Украина перекрыла газ Донбассу, мы перекроем Украине”. Я, например, считаю, что это и хорошо — не должны простые люди страдать, если политики сошли с ума по обе стороны и не могут договориться.

Когда Советский Союз разрушался — резалось по живому, ведь до 1991 года никто не делил: здесь — российское, а здесь — украинское. А уж теперь, когда Донбасс отделили от Украины, то и подавно, совсем плотные экономические связи разорвались. Даже не связи, а технологические цепочки: шахта, допустим, может нынче находиться на украинской территории, а коксохимический завод — в ДНР. Скажите, ну и что теперь делать, если шахта грузит уголь на этот коксохим, коксохим работает, люди получают заработную плату, их семьи не голодают. Из-за этого нужно вменять спонсорство терроризму? Бред собачий. Хотя СБУ и ”не дремлет”, люди стараются как-то находить разумные выходы.

Ваша дочь ведь пойдет в четвертый класс? Как поменялся учебный процесс? Мне приходилось слышать страшилки с украинской стороны о том, что в Донбасс завезли российские учебники, которые будут использовать как инструмент пропаганды.

Я бы, во-первых, не спешил верить особо страшным историям с обеих сторон. Именно с обеих сторон, не хочу выделять никого особенно по части выдумывания страшных историй — истина всегда где-то посередине. Что касается учебников, дочка их пока не получила, поэтому трудно сказать, какие они.

В любом случае, четвертый класс — это пока не слишком заидеологизированная программа. Таблица умножения или что-то еще фундаментальное — универсальны при любой власти. Что касается прошлого года, явного дрейфа к российским программам и отрицания всего украинского я не заметил. Какая-то часть учебников была не просто украинской, но даже на украинском языке — и это не проблема. Более того, украинский никакого отторжения здесь у людей не вызывает — у меня, например, жена на сто процентов украинка. В Донбассе нет противопоставления русских, украинцев и кого бы то ни было еще. Наверняка будут обыкновенные учебники. Наверное, какая-то часть прибудет из России, потому что из Украины завезти их невозможно из-за блокады.

Вам не кажется, что эта война продолжается благодаря взаимной ненависти и пока она живет в человеческих сердцах, конфликт не прекратиться?

Людям, конечно, стоит поумерить эмоции, поскольку политики могут к этим эмоциям позже апеллировать: ”Вот видите, люди требуют развязки, люди негодуют, люди наполнены благородным гневом”. Сразу откажусь от комментария относительно украинской аудитории, поскольку, наверное полтора года я не был на той стороне и мнение живущих там мне доподлинно не известно. Судить о ней по тому, что пишут в социальных сетях, некорректно — публика в них своеобразная. В социальных сетях человек не всегда то, чем он является в жизни.

В Донецке же, могу утверждать авторитетно, я не видел живодерских либо людоедских позиций, вроде той, что ”во что бы то ни стало умереть за идею, все в ружье, идти до конца, убивать, отодвигать” и так далее. Хотя такие мнения, вероятно, у кого-то и присутствуют. Но не среди моих знакомых.

Многие понимают, что конфликт должен получить политическое решение, то есть, люди должны договориться. Под термином ”люди” может быть кто угодно: Киев-Москва, Москва-Вашингтон либо Захарченко и Порошенко. Когда они действительно договорятся, тогда и война закончится.

Люди хотят мира. Наверное, пора признать, что ДНР состоялось как минимум пока как некая структура. И, наверное, Украине было бы разумно не пытаться стирать ее с лица земли военными силами, а попробовать каким-нибудь образом вступить в какой-то более-менее конструктивный диалог. Определить границы компетенции Киева и Донецка и уже с этой точки зрения выстраивать дальнейшую политику.

Донецкие дети репетируют последний звонок.

Вы участвовали в телемостах с людьми, которые живут, так сказать, по ту сторону. У меня иногда складывалось впечатление, что это как диалог глухого со слепым. Что, по-вашему, тому причиной, есть ли прогресс?

Я не хочу подозревать людей, которые приглашали меня на свои эфиры в чем-то плохом, более того, мне кажется, что они искренне настроены на то, чтобы содействовать налаживанию диалога. Мне кажется, что это все-таки ошибка гостевых редакторов, которые пытаются свести людей слишком уж разных мнений и в итоге ни один из них не слышит другого, и в результате получается конфликт.

Но на том же украинском ”17 канале”, кстати говоря, было пару телемостов, когда приглашались люди здравомыслящие. Вот могу рассказать о таком случае. Был телемост, мне сказали: ”Рамиль, придите, у нас там будет канадская диаспора”. Я подумал, господи, канадская диаспора — это ведь, наверное, синоним ”бандеровцев в квадрате”, людей, которые выросли и впитали украинскую национальную идеологию в совершенно изолированном и герметичном состоянии, и они не примут никакого диалога.

А пришли совершенно разумные люди, которые к тому же привели с собой на передачу бывшего посла Канады в Югославии, который работал там именно в период гражданской войны. И этот человек нашу ситуацию видит и читает на все сто процентов, лучше, чем мы, потому что ранее он видел нечто похожее своими глазами и с тех пор все понимает. Более того, у него ни перед кем нет никаких обязательств выгородить, сгладить, умолчать. Он судил объективно и давал верные советы, по крайней мере, они мне очень понравились.

Бывший посол верно сказал тогда, что та же Канада имеет у себя под боком такую большую страну как США и при всем уважении к США, Канада вынуждена из-за этого грамотно и деликатно выстраивать свою внешнюю политику. Может быть, Канада в чем-то с США и не согласна, но они с чем-то готовы смириться. Они принимают это как данность и в этой данности живут, такой мудрости многим странам не хватает. Плохо ли живет Канада? Мне кажется, лучше нашего.

И второе, боюсь неверно процитировать слова посла за давностью, месяц уже прошел, но он говорил примерно о том, о чем и я. Да, действительно, нужно вступать в прямой диалог с донецкими властями, не игнорировать их, понимать, что за ними все-таки голосование, референдум, не важно, признаете вы его или нет. Ну не признаете, но попытайтесь хотя бы поговорить. Диалог — это уже шаг от войны.

Но такое даже на ток-шоу случается редко, как правило, приходят люди изначально недоговороспособные с обеих сторон. И вот они выходят, как боксеры на ринг, в зале болельщики, группы поддержки. А дальше бойцы напрягают свои бицепсы-трицепсы, и обращаются к своим фанам: "Вот, сейчас вы увидите, как я его сделаю".

Да, это был бы интересный спорт, если бы за ним потом не стояла реальная внешняя и внутренняя политика с последующими человеческими жертвами.

Какую роль в этом конфликте сыграли СМИ?

Хочется сказать, что сыграли решающую роль, нет, все же не решающую, но вклад СМИ огромен с обеих сторон. Что можно сказать в их оправдание: такая роль СМИ родилась не сегодня и не вчера. Вспомним Есенина, он писал о роли поэта в революции: ”Она придет, желанная пора! Недаром мы присели у орудий: тот сел у пушки, этот — у пера”.

Очень многие стали солдатами информационного фронта, причем добровольно, приняли на себя эту роль — никто их не обязывал. Они почувствовали свою ответственность одеть бронежилет с надписью ”Пресса”, при этом стрелять ничуть не хуже человека, который рядом в таком же бронежилете, но без подобной надписи.

Нет никакой разницы, когда один смотрит в прицел крупнокалиберного пулемета, а другой — в визир телекамеры: люди участвуют в одном и том же процессе. Более того, если мы почитаем личные блоги и признания таких ”бойцов” информационного фронта, то увидим, что они, в массе своей, боятся и изначально оговариваются: я такой-сякой, старый, толстый, плохо вижу, поэтому нельзя меня сажать за рычаги танка, но, поверьте, в качестве человека, который сумеет припечатать и размазать меткой фразой или правильно сверстанным телерепортажем я буду еще получше экипажа танка. И, кстати говоря, в этом есть доля правды.

Я видел ваш эфир на донецком телевидении, где вы беседовали еще с одним дончанином — тоже татарином. Наблюдал за сюжетом с большим интересом: как вам удается не ожесточиться и философски рассуждать о страшных событиях, происходящих в вашем городе?

Как удается не ожесточиться, я не знаю, на самом деле. У меня нет такого легкого ответа. Это происходит как-то само собой. Мне кажется, что везде живут одинаковые люди, у них одинаковые потребности. Знаете, что я думаю, может… У меня трое детей маленьких, я на них смотрю и, наверное, их взгляд на жизнь, в определенной степени наивный, учит смотреть на жизнь так же, как и они. Я думаю, почему они умеют обходиться малым? Сам я по вере не христианин, но фраза Иисуса Христа из Евангелия ”будьте как дети” крутится в моей голове постоянно, как электрон по орбите.

Мир в их представлении совершенно не жестокий, а добрый. Это очень важно. Не то чтобы я учусь у детей так же дотошно, как учится борец кунг-фу у богомола правильным стойкам, а потом создает свою школу, нет, наверное, это происходит подсознательно. Наверное, такой подход — отчасти инфантильная позиция, но мне кажется, она правильная. Почему я так говорю? У меня огромное количество знакомых и близких на Украине, в том числе и в Западной — ни с кем из них я не поссорился. С кем-то, безусловно, мы разошлись и перестали общаться ”во избежание”, поэтому мы благоразумно отдалились.

У вас вообще возникали мысль покинуть Донецк хотя бы ради детей и семьи? И если да, то почему остались?

Безусловно. Год назад то ли мины, то ли ракеты ”Града” так низко пролетели над моим домом, что порыв воздуха от них влетел в раскрытое на кухне окно — это было даже не громко, мы прочувствовали энергию пролетающего снаряда. Тогда я посадил семью на такси и вывез ее сначала в Красноармейск, а потом они поехали дальше на Украину, и примерно пять месяцев жили без меня, я без них.

Потом случилось перемирие, ”Минск-1”, и в декабре прошлого года они вернулись. Безусловно, порой мысли покинуть Донецк возникают и сейчас. Но до сих пор, мне кажется, ситуация не была настолько критической, чтобы мне из города надо было уехать. Да и выехать сейчас будет сложно, хотя бы с точки зрения организации — найти жилье, работу. К тому же, интуитивно чувствую, что новой мощной эскалации конфликта вокруг Донецка уже не должно быть — но, подчеркну, это не аналитика, а ощущение.

Вы сами не уехали, потому что боялись за имущество?

Нет-нет, дело не в имуществе. Война сильно отрезвляет: показывает истинную стоимость имущества, стоимость, которая стремится к нулю. Консюмеризм выветривается мгновенно. Война отрезвляет человека, и он понимает, что у него, если вдуматься, ничего нет кроме жизни близких людей и собственной жизни.

Не уехал я, потому что на моих руках была мама, которой было 83 года. Она сильно болела. Я боялся, и она боялась, что она не перенесет какую-то дальнюю поездку.

Как работают городские службы: коммунальщики, милиция или полиция, скорая помощь?

Коммунальные службы — это такая притча во языцех и некая визитная карточка сегодняшнего осажденного Донецка. Они очень хорошо справляются со своими обязанностями. У меня такое ощущение, что коммунальщики сейчас пребывают в некоем состоянии азарта, они тоже ощущают себя участниками противостояния. Если солдаты борются на своем уровне, то они на своем: ”Вы нас расстреливаете, бомбите, а мы назло через пятнадцать минут все разрушения восстановим”. У меня такое ощущение.

Что касается неотложки. Я очень много знал о работе скорой помощи, пока была жива мама. Даже в прошлом году в моменты обстрелов, даже когда был комендантский час, я вызывал скорую, и она приезжала. Приезжала! Как, сейчас не поручусь, ведь нужно щупать своими руками, но вот уже тогда были проблемы с лекарствами. Врачи говорили, знаете, мы приедем, но у нас совсем мало медикаментов. Допустим, нужны были болеутоляющие, а у них их не было. Говоришь, у меня есть какие-то, нужен квалифицированный медицинский взгляд, что и чем помогать.

Почему я призываю Украину вступить в диалог с ДНР, потому что ДНР если не как государство то, не знаю, как некая масштабная структура по обеспечению и организации жизнедеятельности населения на данной территории вполне состоялось — нельзя этого отрицать. Все необходимые службы работают, здесь нет анархии. Казалось бы, все могло скатиться в какую-то неуправляемую фазу, когда нет ни медицины, ни образования, ни правоохранительных структур, каждый сам за себя. Здесь такого не случилось, управленческие структуры были подхвачены и функционируют на том уровне, на котором могут функционировать в то время, когда идут боевые действия, регион с одной стороны окружен, с другой — не признан, и в правовом отношении висит в воздухе.

Ситуация, которую провоцирует война, конечно, аховая, но для такой ситуации местные структуры действуют более чем приемлемы. Было бы мирное время, наверное, можно было бы выступать с какими-то претензиями, но сейчас язык не поворачивается. Что касается коммунальных служб — они работают лучше, чем до войны. Люди под обстрелами ликвидируют прорывы газопровода, а никто ведь не гарантирует, что сейчас упали мины, прорвали трубу, они поехали чинить, а кто скажет, что боеприпасы не упадут туда через полчаса.

Разрушения на Киевском проспекте



У меня необычная просьба: можете вспомнить примечательную донецкую историю, которая приключилась с вами за время конфликта?

Это было в июле прошлого года. Я возвращался к себе домой из магазина, дома были жена, мама, трое детей. Со стороны Донецкого аэропорта слышалась канонада, но еще не было понятно, что это уже серьезная война. Вдруг я приезжаю и смотрю, у моего дома стоит пикап, раскрашенный в камуфляж, с крупнокалиберным пулеметом на крыше кабины. Рядом стоит небольшая передвижная зенитная установка и люди в форме, не рядовые ополченцы. Было совершенно видно, что они профессиональные совершенно, ребята с хорошим оружием. Подбегает сосед, говорит, все, приехали пушку ставить на крышу дома и из нее стрелять. Таких слухов было много в те дни.

А я думаю, ну как, пушку поставят, и все. Наш дом — мишень. Расстреляют и их, и нас. Ну все, бегом, эвакуируемся! Жена схватила детей, вызвала такси и уехала в безопасный район. А я тогда остался с мамой, она ходила уже очень плохо. С мамой и котом. Я тогда кота в специальную переносную корзину засунул, тоже, скажу я вам, непростая задача, он же в нее лезть отказывается. Бегу с ним вниз, а мама пока сидела дома, ждет своей очереди ”на выезд”. Спустился, а у двери подъезда военный. О, говорит, кот? "Кот!" "Шотландский?" "Да!" "О, говорит, у меня такой же, у них почки вечно болеют". А у меня у кота действительно болели почки. Говорю: "Еще бы, постоянно болеет, по ветеринарным больницам бегаем". "Наверное, кормом кормите сухим?" "Да". "Ни в коем случае!"

У него очки тактические, шлем, автомат с подствольником, он сам огромный совершенно. И мы обсуждаем с ним котов, чем их лечить и так далее. И говорит: "Вы уезжаете?" Ну, а я так и так, услышали про пушку. А он отвечает: "Перестаньте, ерунда все это, не будет никакой пушки на крыше". Кстати, не было, не обманул. В тот день мы вернулись — все было спокойно.

Вот эта беседа с человеком с оружием дала прочувствовать, что все мы — и он, и я — надолго вырваны из мирной жизни, где были коты с больными почками, корма, что-то еще, вырваны и погружены в это безумие. На самом деле, мало кто из нас может поверить, где мы оказались — это сюрреализм.

Рамиль Замдыханов с дочерьми

Что бы вы хотели сказать напоследок не только соотечественникам, но просто людям?

Мы живем так, будто никогда не умрем, а ведь жизнь человека очень короткая и заканчивается быстро. Глупо ее тратить так, чтобы своими действиями приближать чей-то конец и убивать других. Нужно попытаться стать добрее. Вот есть такой термин — эмпатия. Нужно попытаться поставить себя на место другого человека: попробовать услышать, что он хочет, чувствует, проникнуться его эмоциями и отдать себе отчет, что он тоже, с его мировоззрением, имеет право жить. Совсем не обязательно доказывать правоту убийством того, кто думает иначе. Всегда нужно иметь возможность сесть за стол переговоров, выложить свои 99 аргументов и увидеть чужие 99. Сказать, вот тут мы против, а тут, кажется, друг друга можем услышать. Постараться быть добрее и остановить это безумие. Это проповедь какая-то получается...

Поделиться
Комментарии