Российская зона общего режима. Изнанка общества. Нет, здесь сидят не звери. В большинстве своём — обыкновенные люди с таким же примерно процентом социального риска, как и у вольных сограждан. Просто повезло меньше. А кому-то — наоборот — больше. Можно отлежаться, отоспаться, слезть с иглы и вылезти из бутылки. Полстраны — сидит, полстраны — готовится, как говорят. Зеки заезжают с этапов и, отсидев положенный срок, выходят из шлюза, представляя собой в целом трудноразличимую на первый взгляд массу, спецконтингент — 1000-1500 человек. Это довольно крупная зона. Она расположена в культурной столице РФ — в Санкт-Петербурге. В определённом смысле — образцовая. Хотя кому и ад — рай, а кому — наоборот.

Их охраняет около сотни человек персонала, которых различить между собой так же нелегко. Ну, разве что по росту брюха: от обычных отрядников — к старшим офицерам. Впрочем, эта тенденция носит условный характер и везде возможны исключения. В последние годы так и вообще в высших эшелонах наблюдается новая мода на выправку и стройность. Всё-таки бессменный лидер российской вертикали власти задаёт определённый тон. Но он, или даже Он, в отличие от большинства своих подчинённых и коллег — хотя бы выездной из страны. Остальные сидят внутри периметра пожизненно. Им даже не сгонять в ближайшее зарубежье за продуктами, попавшими под санкции. Приходится воровать со скуки или по привычке.

Брать взятки — с зеков едой и посулами, с родственников осуждённых — деньгами и подарками. Отрабатывать должность и отправлять откаты наверх по мере продвижения. Восток дело тонкое. Коррупция здесь, как воздух, естественна. Она устраивает всех. Активным мусорам она довольно быстро заменяет их былые физкультурные достижения. Их фигуры становятся все более внушительными, шаг и взгляд замедляются, тяжелеют.

Подобная старорежимная генеральская стать наблюдается у обоих подполов (подполковников) описываемой зоны, заместителей начальника, конкурирующих между собой и в вопросах содержания (т. е. власти) и в вопросах формы (т. е. животами). Оставим их по-щедрински безымянными, ибо имя им в российских пределах Легион, сохранив за одним из них даже любовь к каллиграфии. Именно он нас и будет интересовать в качестве героя.

В отличие от эстонских тюрем, в России следят за организацией культурного досуга осуждённых. Есть даже некое соревнование между казенными учреждениями. Это шанс выдвинуться перед начальством — получить похвалу, поставить галочку. Наш подпол — типичный массовик-затейник. Зеки — его ресурс. Отмечаются все основные праздники: Новый год, Рождество Христово, 23-е февраля (8 марта пропускаем), Масленица, Пасха, День Победы… Новый год в РФ, считай, второй отпуск. Но в путинские времена ко Дню Победы готовиться стали даже тщательнее и с размахом. Вот и в этот раз надо проявить инициативу, что-то придумать…

Потом уже, в телевизионном сюжете, волнуясь от внимания камер, подпол будет шлёпать губами, выкрикивая, что не ожидал…, что его инициатива получит такое…, что будем продолжать…, что обязательно сделаем еще лучше…, чтобы со слезами на глазах…

В апреле начинаются репетиции. Зеки выстраиваются группами на аллее, находящейся на промке (то есть в промышленной части зоны). Редкий случай, когда можно относительно беспрепятственно перемещаться между промкой и жилкой (жилой частью — соответственно). Группы из людей образованы согласно рисунку букв на асфальте. По замыслу ”Великого Кормчего” (он же — подпол-каллиграф) взгляд сверху должен обозревать сложенную из зеков фразу: СПАСИБО ДЕДУ ЗА ПОБЕДУ!

Что это за ”верхний взгляд” никто не знает. В головах рождается образ некоего генералиссимуса, летящего в вертолете, ради которого это всё и замутили. Почему-то на месте этого вымышленного персонажа легко представляется лидер образца КНДР, человек-солнце, огромный фаллос, восстающий не только над Невой перед резиденцией ФСБ на Литейном проспекте, но и над всей одной шестой частью суши, осчастливленной и оплодотворенной таким образом. Хотя на самом деле — это завуалированный акт генеральской мастурбации и отфоршмачивания (то есть обесчещивания) народа, роль которого исполняет спецконтингент.

Все эти гиперболы приходят в голову как бы сами собой, навеянные частым повторением русского обозначения мужского полового органа из трёх букв, усиленное не только мегафоном (не зря прозванным в народе матюгальником), но и исключительным богатством русской экспрессивной лексики. Мат-перемат льётся на головы зеков сверху подобно солнечным потокам. Подпол носится по крыше длинного здания, построенного вдоль аллеи. Батарейки в матюгальнике скоро сядут. Все равнодушны к гавкающим приказам и, не обращая внимания на них, галдят о чём-то своём — каждый в пределах своей буквы. Но первый результат достигнут — все запоминают свои места.

***

Всегда есть место юмору. Особенно в мире кривых зеркал, где всё вывернуто наизнанку, и где видна нелепая сущность вещей, которые кажутся фундаментальными, объявляются лидерами и большинством основой, универсальной и обязательной для всех. На самом деле всем наплевать и на деда и на победу — и участникам и организаторам и потенциальным зрителям этого действа. Но больше всех было наплевать тому зеку, которого поставили точкой в восклицательном знаке. Единственный негр на российской зоне был каллиграфично помещен в самый конец фразы. Смешно.

Негр встречал в Питере не первый День Победы. Но он хорошо запомнил, как это было первый раз. Вместе с очередной русской подругой он оказался в толпе перед Дворцовой площадью. Проходило почётное шествие. И вот после военной техники двинулись люди. Отдельно маршировал, чеканя каждый свой шаг, бородатый дед небольшого роста, но крепкий и чёткий. На его груди звенели медали и ордена — красивые и тяжелые. Все в толпе с уважением замолкали при виде такого героя. Все — и рабочие, и крестьяне, и взрослые, и дети, и карманники с домушниками, и девушки с пониженной социальной ответственностью.

Подруга нашего негра была как раз из таких. Но в этот праздничный день даже она социализировалась. И только негр не испытывал никакого священного трепета от увиденного. Ему стало вдруг дико смешно, что на этого маленького старенького человека напялили столько побрякушек, и что он так пыжится, и что все так и застыли в немости. Наш негр захохотал от всей души над тем, что ему казалось просто нелепым. Он хохотал буквально до слёз в этот день. Все смотрели на него с коллективным осуждением. Девушка вытащила его из толпы во избежание народной мести. Впрочем, она тоже осуждала его — строго индивидуально.

Что же случилось? Да ничего особенного. Просто параллельный мир. Попробуем представить себя в толпе африканцев, присутствующих на очень важном обряде, где шаманы для борьбы с засухой вызывают дождь. Какими забавными нам кажутся все эти танцующие полуголые человечки, которые боятся прогневить духов посторонними разговорами и верят, что от их коллективных и индивидуальных усилий зависит нужное им изменение климата. В толпе мы ржать не рискнём, скорее всего, а вот перед экраном телевизора — запросто. Добавим к этому и такую немаловажную деталь, что в учебниках по истории той страны, откуда на свою беду приехал в РФ наш чернокожий друг, всей Второй Мировой войне отведена лишь скромная часть книги, в которой фамилии воюющих лидеров перечислены через запятую, где, скорее всего, подчёркнута исключительная роль Великобритании и США, а про блокаду Ленинграда говорится лишь в одной сноске мелким шрифтом. Поэтому это так смешно. Гораздо больше места в его учебнике отведено колониальным и гражданским войнам.

Теперь негр знает историю этой другой стороны планеты немного лучше. Хотя, вероятно, предпочел бы и не знать. Он стоит точкой в восклицательном знаке после фразы: СПАСИБО ДЕДУ ЗА ПОБЕДУ! Но он до сих пор смеётся, вспоминая этого самого деда и эту толпу ротозеев. Он уходит из точки. У него есть дела и поважнее. Сверху из осипшего матюгальника доносится бессильное возмущение подпола. Тот кличет негра русским именем Ваня, перемежая это словами, обозначающими русских девушек с пониженной социальной ответственностью. Но негр сидит уже не первый год и знает, когда и куда ему нужно, чтобы обеспечить себя всем необходимым в этой русской зоне. Надо успеть навести движуху, пока можно свободно перемещаться между промкой и жилкой. Пусть точкой ставят кого-то другого.

***
Накануне 9-го мая в зону приезжает съёмочная бригада с питерского телевидения. Вместо мифического генерала надпись из зеков будет обозревать дрон. Всё покажут по телеку. Такие же акции проходят ещё в нескольких зонах региона. Зеки замолкают, когда появляется женщина-телевизионщица. Все молча и дальнозорко выцепляют её фигурку, запоминая каждое движение, каждую деталь одежды, каждый фрагмент тела, оставшийся без одежды, благодаря майскому солнцу. Наличие девушки подняло в том числе и уровень дисциплины. Есть только один дубль. На счёт ”раз” все стоят по буквам не шелохнувшись, на счёт ”два” выпускают вверх розданные шарики цвета георгиевских лент, на счёт ”три” раздаются крики ”ура” и овации.

Подпола забыли на крыше. Громкоговоритель разрядился. Все шумят. Он пытается самостоятельно слезть по приставной лестнице, но она может упасть, да и живот мешает. Но вот кто-то идет. Негр вернулся, чтобы посмотреть на телевизионщицу. ”Ваня, — говорит подпол, — придержи лестницу”. Спускается, наконец. Видно, что боится. Ведь дёрнет негр и всё — костей потом не соберёшь. Смех смехом, а лобок кверху мехом. Но нет, добрался до земли. — Сигарету дать тебе? — Можно. — С Днём Победы, держи. — С Днём Победы, только без восклицательного знака…

Поделиться
Комментарии