Жаль, что незамеченной осталась позиция анонимного читателя под ником "комментатор", хотя его реплика заслуживает самого серьезного внимания.
С господином Лесментом все ясно. Он признает только "советскую оккупацию" и отрицает "аннексию" Эстонии Советским Союзом в 1940 году. Чего стоит только зачин Лесмента: "Кленский, как и некоторые российские ура-патриоты, не соглашаются считать оккупацией включение (выделено мною. — Д.К.) в СССР Прибалтийских республик в 1940 году". Прямо оговорка по Фрейду!
Так ведь присоединение (включение — по Лесменту) территории как раз и есть аннексия или инкорпорация. А вот оккупация, по словарю иностранных слов, "временное насильственное занятие вооруженными силами государства территории другого государства без приобретения суверенных прав на нее".
Между прочим, заботящаяся о своей профессиональной репутации профессор Марью Лауристин всегда говорила и писала исключительно об аннексии, а недавно от термина "оккупация" отказались депутат Европарламента Тоомас Сави и канцелярия президента. Но это не мешает продолжать "вбивать" оккупацию в массовое сознание и наше законодательство. Нет и попыток подать в суд для выяснения истины. Не потому ли, что выдвигаемые в дискуссиях "стопроцентные" аргументы — увы, не юридического свойства.
Двойные стандарты правосудия
Другое дело — анонимный "комментатор", который упрекает авторов заявления "Списка Кленского" в том, что те не считают правомерным применение нюрнбергских решений в отношении послевоенных насильственных перемещений эстонских крестьян на местожительство в восточные районы СССР в 1949 году. Дается и ссылка на вердикт (от 17 января 2004 года) Европейского суда по правам человека по иску престарелых жителей Эстонии Аугуста Колька и Петра Кислого, обжаловавших решение эстонского суда, признавшего их виновными в преступлении против человечества. Оба получили по 8 лет лишения свободы условно с трехлетним испытательным сроком за участие в отправке 25 марта 1949 года в ссылку крестьян с острова Сааремаа.
"Комментатор" пишет, что в отправленной в Страсбург жалобе оба писали о том, что их судили за деяния, не входившие в компетенцию Нюрнбергского трибунала, что переселение крестьян не было связано с преступлениями против мира или военными преступлениями.
По мнению истцов, суд неверно трактовал их деяния как преступления против человечества. Перемещение лиц происходило по советским законам внутри Советского Союза, составной частью которого являлась Эстония. Наконец, истцы не могли знать, что их деяния были преступными, что через полвека их станут квалифицировать как преступления против человечества.
Но страсбургские судьи, среди которых не было представителя России, нашли, что уже в 1945 году по Уставу Нюрнбергского трибунала (статья 6, пункт "с") преступлением против человечества признавалась депортация мирных жителей. (Уточнение: депортация — это перемещение людей на новое местожительство из одной страны в другую).
Далее, сообщает "комментатор", хотя Нюрнбергский трибунал и создавался для суда над военными преступниками нацистской Германии, в Страсбурге, рассматривая иск Колька и Кислого, сослались на то, что всеобщность принципа преступлений против человечества провозгласила Генеральная Ассамблея ООН еще 11 декабря 1946 года (резолюция N 95 (I). Позже это де утвердила и международная правовая комиссия.
На основании этого жалобу Колька и Кислого и отклонили в Страсбурге. Причем тамошний Суд по правам человека, ничем не мотивируя свое решение, сослался на депортацию 1949 года, как на акт, совершенный в условиях советской оккупации, что предполагает войну или нападение на Эстонию. Короче, надо было подогнать обвинения по делу Колька и Кислого под международное право.
Прикрываясь "принципами Нюрнберга"
Первое, что надо отметить: упомянутая резолюция N 95 (I) имеет рекомендательный характер, кстати, как и Всеобщая декларация прав человека.
Известный правовед-международник Энн Сарв писал еще в 1997 году в "Ведомостях" N 11 (издании нашей Государственной комиссии по изучению репрессивной политики оккупаций), что речь идет о "принципах Нюрнберга", которые сама резолюция N 95 (I) не раскрывает, но рекомендует применять странам-членам ООН.
А чтобы принцип преступлений против человечества и наказаний за них стал всеобщим и получил юридическую силу, та же Генеральная Ассамблея ООН учредила, как выразился "комментатор", международную правовую комиссию. Но подробности о ней аноним, естественно, не раскрывает.
Между тем, как выяснил юрист Александр Кустов — защитник Августа Колька и Петра Кислого, речь идет не о комиссии, а Комитете по кодификации международного права (ILC). Он работал несколько лет. Его целью были формулировка принципов, признанных Статутом Нюрнбергского трибунала и нашедших выражение в его решении, и внесение их в общую кодификацию преступлений против мира и безопасности человечества или в международный уголовный кодекс.
ILC представил "принципы Нюрнберга" только в 1950 году. То есть опять после участия Колька и Кислого в выселении крестьян и отправке их в дальние районы СССР. Более того, указанное в пункте "с" принципа N 6 такое преступление, как высылка гражданского населения, рассматривается только в контексте военных преступлений, то есть в условиях войны. Как известно, войны в Эстонии в 1949 году не было.
Без закона нет наказания
"Нюрнбергские принципы" не могут служить основанием для вынесения приговора по делу Колька и Кислого еще и потому, что статья 23 Конституции ЭР и часть 1 статьи 2 Пенитенциарного кодекса провозглашают слово в слово: "Никто не может быть осужден и наказан за деяние, которое в соответствии с действовавшим в момент его совершения законом не являлось виновным деянием". Еще римское право провозглашало, что без закона нет наказания — "nullum crimen…". В 1949 году на территории Эстонской ССР действовал Уголовный кодекс РСФСР, который не квалифицировал деяние Колька и Кислого как преступление.
О том же — параграф 1 статьи 7 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод (принятой, впрочем, опять же после 1949 года — 4 ноября 1950 года): "Никто не может быть признан виновным в совершении какого-либо уголовного преступления вследствие какого-либо действия или упущения, которое согласно действовавшему в момент его совершения внутригосударственному законодательству или международному праву не являлось уголовным преступлением".
Естественно, представлявший обвинение в деле Колька и Кислого прокурор Хейно Тынисмяги поспешил сослаться на ту же статью 7 упомянутой Европейской Конвенции о правах человека, только на параграф 2.
В нем сказано, что нет никаких препятствий "преданию суду или наказанию любого лица за любое деяние или упущение, которое в момент его совершения являлось уголовным преступлением согласно общим принципам права, признанным цивилизованными народами".
Но это — абстракция: где установлены общие принципы права, которые признаны цивилизованными народами? И кто юридически установил их цивилизованность?
Бессилие обратной силы
Однако большой жирный крест на этом тезисе господина "комментатора" поставил тот же Европейский суд по правам человека — в деле "Тэсс против Латвии". Ссылаясь на оба эти параграфа статьи 7, но по совокупности, суд постановил, что "истец считается жертвой ретроактивного применения уголовного закона".
Иными словами, законы не имеют обратной силы, их нельзя применять задним числом к тем деяниям, которые совершены до вступления этих законов в силу.
Вот почему теряет смысл ссылка "комментатора" на пункт b статьи I Конвенции о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества. Хотя там и говорится, что "никакие сроки давности не применяются к преступлениям против человечества, даже если эти действия не представляют собой нарушения внутреннего законодательства той страны, в которой они были совершены".
Просто конвенция эта принята 26 ноября 1968 года, уже после совершения деяний, за которые судили Колька и Кислого.
По той же причине нельзя привязывать к делу Колька и Кислого и преступления геноцида, как это делает "комментатор", напоминающий, что эти деяния указаны в том же пункте b статьи I Конвенции о неприменимости срока давности. Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него вступила в силу 12 января 1951 года и тоже не имеет обратной силы.
Конечно, решение любого суда надо уважать и выполнять. Но досадно, что даже международные суды закрывают глаза на то, что законы не имеют обратной силы. То есть политизируются уже и европейские суды, применяющие двойные стандарты, когда надо отстаивать интересы англосаксонского Запада. Срок давности. Но какой?
Чтобы обойти этот сознательно создаваемый юридический тупик, напоминающий известные в шахматах ситуации пат и цугцванг, анонимный дельфийский "комментатор" приводит в пример некую конвенцию, согласно пункту b статьи I которой в отношении преступлений против человечества не применяется срок давности. Это — упомянутая выше Конвенция о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества.
Как бы этого не хотелось эстонской политической элите, поскольку в этом документе сказано, что к преступлениям против человечества не применяются сроки давности "независимо от того, были ли они совершены во время войны или в мирное время", а также "независимо от времени их совершения", но на деяния Колька и Кислого действие этой конвенции не распространяется.
Это не помешало юристу Энну Сарву в статье "Никому не удастся пойти против закона" ("Õiguse vastu ei saa ükski") утверждать, что военные преступления и преступления против человечества, а к ним он причисляет и депортацию мирного населения, наказуемы всегда и независимо от времени их совершения. Такая "неопределенность во времени" удивительна для правоведа, который признается в своей статье: "Конечно, общий принцип права требует, что нельзя привлекать к ответственности за те деяния, преступный характер которых не был заранее известен". И далее: "И все же чувствуется (выделено мною. — Д.К.), что бесспорно этот принцип (срока давности. — Д.К.) нельзя применять в случае таких жестоких деяний, как преступления против человечества или военные преступления".
Вот и получается, что, если очень хочется, то правосудие можно осуществлять и на основе чувств или понятий, а не положений закона. Сам Энн Сарв с явным сожалением, но вынужден отметить, что к Конвенции о неприменении срока давности присоединилось очень мало стран, поскольку "конвенция нарушает требование о том, что у юридической нормы не может быть обратной силы".
Предпочтение "оккупации"
Все вышеприведенное так или иначе имеет отношение к теме "советской оккупации" и объясняет, почему в Эстонии предпочтение отдается ей, а не "аннексии".
В Конвенции о неприменимости срока давности говорится, что к преступлениям против человечества относится "изгнание в результате вооруженного нападения или оккупации" (выделено мною. — Д.К.). Но ни в 1949 году, когда осуществлялось перемещение жителей Эстонии в отдаленные районы СССР, ни за десять лет до этого не было вооруженного нападения СССР на Эстонию, не было и оккупации.
Ввод советских войск в Эстонию в 1939 году осуществлялся согласно договору между Эстонией и Советским Союзом. Ввод дополнительного (внедоговорного) контингента был обусловлен нарушением Эстонией условий договора в пользу Германии, с которой сама Эстония заключила договор о ненападении 7 июня 1939 года. Историк Александр Дюков считает, что этим Эстония пусть косвенно, но спровоцировала заключение пакта Молотова-Риббентропа.
Цель одна — подогнать исторические мифы к положениям различных конвенций, чтобы можно было, уже не упоминая мифы, ссылаться напрямую на международное право. На этом построена вся идеология реванша эстонских националистов, националистической русофобской государственной политики и политическая избирательность при трактовке международных правовых актов, когда речь идет о так называемой советской оккупации.
Юрист Александр Кустов приводит примеры. На следующий день после победы над Германией в 1945 году, согласно декретам Бенеша, Чехословакия выслала из страны 2,5 миллиона этнических немцев — без вещей и компенсаций. США после нападения японцев на Пирл-Харбор загнала в концлагеря 100 тысяч своих граждан японского происхождения. Но никто никогда не ставил вопрос о привлечении Праги или Вашингтона к ответу.
Бабочки и двуглавый орел
Безусловно, перемещение эстонских крестьян в отдаленные районы СССР и сама аннексия Эстонии в 1940 году с ее последствиями — не просто драма или трагедия эстонского народа, всего населения страны. Это — Зло. Но историческое!
Поэтому попытки отомстить за это, взять реванш, а также беспардонные спекуляции законоположениями и международным правом, применение двойных стандартов не только политиками, но уже и законодателями и судами развитых стран — это серьезный признак нарождающейся международной нестабильности.
Не забудем: такая же ситуация была перед Второй мировой войной. Если те, кто намерен делать сегодня большую политику, идут на все это сознательно, то они ведут мир к очередной мировой бойне.
Об этом предупреждает и обозреватель интернет-портала Gazeta.ru Федор Лукьянов, который, по-моему, глубже всех оценил мотивы и последствия скандальной философской речи президента ЭР Тоомаса Хендрика Ильвеса в Ханты-Мансийске.
Глава нашего государства сравнил финно-угорские народы с крошечными бабочками, только один взмах крыла которых может вызвать ураган. А потому "все человечество должно заботиться о том, чтобы эти бабочки не взмахнули своими крыльями в неправильном месте в неправильное время таким образом, что это станет фатальным для тех, кто много крупнее бабочек".
Лукьянов резонно замечает: "Крылья есть не только у бабочек. А если ими взмахнут существа иного калибра, то кое-кого может и сдуть".
Эстонским политикам и их покровителям на Западе надо понимать, что и игры с международным правом могут обернуться против самих игроков. Чтобы этого не случилось, жить надо по закону, а не по понятиям.
