- Нас несколько неправильно поняли; у нас не было намерения открывать отделенный от университета русский колледж, в котором все обучение велось бы только на русском языке.

Учебные программы нашего колледжа должны обеспечивать плавный переход к высшему образованию на эстонском языке для тех людей, которые из-за недостаточности обучения эстонскому языку в гимназиях просто не способны сразу на него перейти.

В этих программах большое количество обязательных предметов по специальности будут читаться на русском языке, а в числе выбираемых предметов — а их в нашей системе очень большое количество — уже не только на русском, но и на эстонском, и на английском языках.

То есть в общем наша концепция не отличается от концепции Нарвского колледжа Тартуского университета, и я бы сказал, что требования по части знания эстонского языка для того, чтобы его закончить, даже выше.

- Есть ли нужда в таком колледже?

- Мы подсчитали, что в Таллинне около 4000 студентов учатся на русском языке в разных вузах, в основном — в негосударственных, где качество обучения не гарантировано. Я думаю, что это очень нехорошая ситуация, когда для талантливых людей, которые по каким-то причинам не могут сразу начинать учиться полностью на эстонском языке, такие места остаются единственным, что для них открыто.

Мы провели анализ, и выяснилось, что есть места, где аудиторная нагрузка доходит почти до 50 часов в неделю — из-за того, что занятия ведутся на эстонском языке, а потом еще дополнительные лекции, программа поддержки для тех, кто не все понимает, интенсивное обучение эстонскому и так далее. Сами понимаете, что при аудиторной нагрузке 50 часов в неделю мы не можем дать гарантию обучению, потому что надо же это все переваривать, книжки надо читать, думать надо, а не только все время слушать.

Так что наш проект, во-первых, создаст реальную альтернативу частным вузам, а во-вторых, предоставит возможность все-таки получить высшее образование тем, для кого это действительно сложно,.

- Нет ли планов открыть и магистратуру на русском языке?

- Нет, магистратуру мы на русском языке открывать не собираемся. Правда, профессор Эхала, один из главных оппонентов проекта, написалСенату университета предложение как раз открыть магистратуру. Вот это, я считаю, не соответствует языковой политике страны, потому что это было бы местом продолжения учебы для людей, получивших степень бакалавра в частных вузах неясного качества.

Также мы не собирались перенаправлять в Екатерининский колледж госзаказы, то есть мы считаем, что бесплатное высшее образование должно быть в Эстонии на эстонском языке. И это достаточная мотивация для талантливого человека, который, учась в гимназии, готовится в университет, чтобы попасть на бесплатное место. А там, где большая часть предметов преподается на русском языке, обучение будет платным.

Анализ, проведенный Банком Эстонии, показывает, что попадание выпускников русских гимназий на бесплатные места в университетах значительно меньше, чем у выпускников эстоноязычных гимназий. Я думаю, что таланты о национальностях не спрашивают. То есть способность к обучению распределяется поровну, но существуют факторы, которые становятся помехой для выпускников русскоязычных гимназий.

Естественно, есть, и очень немало, выдающихся, очень талантливых людей, которые без проблем учатся по-эстонски. Но таких, к сожалению, все-таки меньшинство.

И я думаю, что мы перед грядущим демографическим кризисом просто не можем себе позволить того, чтобы талантливые люди остались без образования или уехали из страны.

- Когда-то в советское время было такое понятие "утечка мозгов". Получается, что такая опасность есть и в Эстонии?

- Да, такая опасность есть и у нас. Причем это касается не только русскоговорящих, эстонцы тоже уезжают. И что с этой страной будет, если здесь не останется образованных людей?.. Но об этом пока гадать не будем, может, так дело не обернется. Но тем не менее, уже сейчас надо думать не о том, что будет через год или два, а о том, что будет через 15, через 20 лет.

Обязательно нужно добиться, чтобы по уровню образования и разным другим показателям не было видимого разрыва между эстоноговорящими и русскоговорящими жителями.

При всем этом не надо забывать, что у нас один государственный язык, и так оно и должно быть, потому что ни одна другая страна в мире об эстонской культуре не позаботится. И я думаю, что пройдет какое-то время, и у всех людей должна появиться такая социальная компетентность, что они будут владеть эстонским языком настолько, чтобы работать, и нормально функционировать в обществе.

- Какие связи у Таллиннского университета с зарубежными вузами?

Интернационализация — один из наших главных приоритетов. Эстония — с одной стороны европейская страна, но в прошлом имеет контакты и с тем пространством, где как раз в области науки и теории есть много того, чего в Европе не знают.

И в каком-то смысле не только Таллиннский университет, но и все Балтийские имеют возможность быть интеллектуальным мостом. Мы все время говорили, что Балтия — это мост экономический между Россией и Западом. Я думаю, что в экономическом мосте Россия уже давно не нуждается, а вот интеллектуальный, может быть, и нужен. Надо использовать эту возможность.

Так, например, в Литве существует целый университет для белорусских студентов. И у нас тоже, в том же Екатерининском колледже, могли бы учиться студенты, например, из Белоруссии или с Украины, которые по разным причинам — в одном случае, из-за политической ситуации на родине, в другом — чтобы узнать, как мы справлялись с проблемами переходного общества — хотели бы учиться здесь. Таким образом мы могли бы передавать наш демократический опыт этим странам.

Я думаю, что если бы у нас учились люди из тех стран, с которыми политические отношения у нас сложные, как вот Россия, например, в этом тоже был бы свой плюс. Они учились бы здесь, потом вернулись бы спокойно домой и могли бы развивать контакты и на уровне бизнеса , и в культуре, и в конце концов — политические. Если они имеют опыт внутренней жизни в Эстонии, сами видели, как страна функционирует, что здесь не так страшно, как говорят в русской прессе, то это помогло бы взаимопониманию людей.

У нас много контактов с разными странами, иногда я предпринимаю такой тур — езжу по дружеским университетам, показываю, что у нас есть. У нас много контактов с Финляндией и другими европейскими странами, с Японией, Литвой… Прошлой весной я ездил и в Петербург, встречался там с коллегами.

Учатся у нас и студенты по программе финно-угорских народов, но их очень маленькое количество. Между прочим, у них с эстонским языком тоже проблемы. И это просто странно, что им, в отличие от других, можно учиться по-русски из-за того, что они другой породы — не кровь же должна определять, кому и как учиться.

Далее — никто ведь не высказывается против того, что на английском языке можно учиться и на бакалавра, и на магистра, и в докторантуре тем более. Я разделяю мнение, что, по крайней мере, на магистра и на доктора должны быть программы на английском языке. Но если говорить о реальных угрозах эстонскому языку, то в данный исторический момент со стороны английского их неимоверно больше, чем со стороны русского. Если послушать, как молодежь говорит между собой, то иногда там бывают предложения, в которых эстонские только падежные окончания.

Надо понимать, что сферы пользования языком — разные. Каждый язык может употребляться для разных целей, и, естественно, Эстония — это единственное место, где эстонский язык может использоваться во всех целях. И эстонское государство не обязано гарантировать никакому другому языку — ни английскому, ни русскому, ни суахили — какие-нибудь другие права.

- Нужно ли создание русского канала ETV?

- То, что, живя здесь, люди находятся в семиосфере другой страны — читают только русскую прессу из России, смотрят только русское телевидение — это ненормально. Поэтому надо хотя бы в какой-то мере обеспечивать людей информацией, если они этого желают. Например, Радио 4, на котором работают и много наших выпускников, делает очень важную работу.

На это приводится контраргумент, что там, дескать, опять соберется группировка империально, пророссийски мыслящих… Я не верю, что так произойдет, но надо все делать очень рационально и по-человечески. Человек в первую очередь должен быть человеком, во вторую очередь — гражданином, а уже в третью выступает его этническое происхождение.

Другой вопрос — что же делать, чтобы местные "эстонские русские" заинтересовались программой нового канала. А то они, может быть, просто не будут его смотреть, а будут смотреть… не знаю, я их не смотрю, у меня вообще телевизора нет.

Но есть же в Эстонии свое космополитическое культурное наследие — были у нас и прибалтийские немцы, есть здесь и ответвление русской культуры… И я считал, что наш колледж может в каком-то смысле продолжить такие традиции, и в сочетании с интеграцией в эстонскую культурную среду дать выходы таким русскоговорящим интеллектуалам, которые хотят больше помочь развитию Эстонии.

- А как с этим справляется Тартуский университет?

- Если говорить об абсолютных числах, то очень большое число русскоговорящих живет в Таллинне и окрестностях. И если попасть на платное место обучения, да еще уехать в Тарту, снимать там квартиру и так далее — это просто экономически может быть не по силам.

Тартуский университет делает очень много, я с большим уважением отношусь к коллегам, особенно с новым ректором у нас прекрасные дружеские коллегиальные отношения, но не может один университет сделать абсолютно все.

Университеты должны что-то делать, сейчас у нас проблемы из-за брака общеобразовательной системы. Если бы она работала как положено, то у нас не было бы такой ситуации, что выпускники русских гимназий на 30% хуже попадают в университеты и через год после окончания русскоязычных университетских программ они по статистике зарабатывают на 36% меньше, чем после эстонских программ. Я не считаю, что на это влияет язык обучения, просто академическое качество этих программ такое, что люди не попадают на высокооплачиваемые должности.

Самый большой недостаток нашей системы — это то, что маленькие школы, к примеру, на окраинах страны, как правило, подготавливают к государственным экзаменам хуже, чем элитные столичные или тартуские. И в результате на бесплатные места в университеты попадают люди из более обеспеченной среды. А те, кто и так из менее обеспеченных семей, еще и обречены на платное обучение. Это большая проблема, потому что среди них может быть много талантливых, способных людей. Пожалуй, это влияет и на Северо-Восток страны.

Если сравнивать с Финляндией, то там даже самая маленькая школа гарантирует такое же качество, как и центральные школы. Например, мне говорили, что в финскую школу в глубинке учитель физики ездит каждый раз на такси, и государство выделяет ему на это средства.

- Вы говорите о недостаточном обучении эстонскому языку в школах. А согласны ли Вы с той программой, которая сейчас вводится для улучшения этой ситуации?

- Ситуацию надо улучшать, но в детали этой программы я не вникал, и не могу ее оценивать как эксперт. Но я точно могу сказать, что проблема не только в изучении языка. В русских основных и начальных школах очень не хватает, например, учителей истории. А почему? Потому что их нигде не готовят. Учителя истории, которые обучаются по-эстонски, вряд ли способны пойти работать в русскую школу и начать рассказывать детям историю Эстонии так, как она была на самом деле. Если же историю изучать по каким-то другим программам, то — результат мы наблюдали весной.

При этом известно, что иностранный язык лучше усваивается в детстве, и, может быть, начинать это надо было бы в детском саду. У меня уже давно есть такая идея — разработать в нашем университете программу эстонского интенсива для детсада.

Может быть, есть проблема в самой ментальности. Я, к сожалению, мало общался с русскоговорящей молодежью, но, возможно, есть такая тенденция думать, что лучше выучить английский, французский, немецкий, нежели эстонский язык. Может быть, они не ориентированы на Эстонию, потому что не видят здесь своего будущего.

Но я бы не хотел, чтобы наша страна делала с людьми то, что Советский Союз пытался делать с нами — отрезать нас от наших культурных истоков и превратить в "новых людей". Насильственная ассимиляция делала бы страну беднее, а не богаче. Мое личное видение этой ситуации таково, что человек может быть политически — эстонцем, социально — двуязычным, а культурно — тем, кем он сам хочет быть. Потому что сказать, что теперь ваш классик не Достоевский, а, например, Вильде — это смешно. Хотя Вильде тоже замечательный писатель.

Поделиться
Комментарии