Причина, по которой он непременно должен был сменить Рюйтеля, состояла в том, что все более уподобляющийся Урхо Калеви Кекконену Рюйтель не сделал на своем посту ничего особенного, и для наших так называемых западных друзей этого было недостаточно. Хватит просиживать место, если можно так выразиться.
Конечно, за год многое может измениться. Многие ли из тех деятелей культуры, которые "благословили Ильвеса на президентство", согласились сейчас сделать то же самое? После всех тех глубоких реверансов в сторону русских?
При впечатляюще действенной вербовке тогдашними политтехнологами деятелей культуры во время ильвесовской кампании результаты получились вдвое худшими. Во-первых, помимо того, что связывавшиеся с Ильвесом безумно большие надежды вызывают разочарование, резко падает авторитет деятелей культуры и доверие к их политическим рекомендациям. Во-вторых, разочарованные интеллектуалы отходят еще дальше от государственных дел, способствуя углублению этического и интеллектуального кризиса в политике. Что, несомненно, является большой потерей для нас всех.
Помните эту картину на грани истерии (ой, небо обрушится на наши головы!), которую единодушно рисовали нам медиа по поводу возможного проигрыша Ильвесом избирательной кампании, сами при этом бессовестно играя ведущую роль в кампании? Я упомянул об этом не для того, чтобы еще раз напомнить всем, что в Эстонии совершенно отсутствуют независимые, нейтральные медиа. Поведение СМИ год назад просто позволяет нам понять, что позволило Ильвесу во время его короткого президентства безнаказанно действовать не только двулично, но даже трехлично.
Впрочем, совершенно избежать критики президенту не удалось. Издёвок по поводу жевания жвачки, недостаточного владения языком, одежды и веса первой леди было довольно много. Положение обязывает, поэтому нет ничего странного, что общественность желает от президентской пары безупречного поведения. Но это всё вопросы стиля, стиль можно изменить — и изменяли, но по существу изменений не было. И это очень плохо, потому что политиков, и прежде всего президента, следует оценивать по сути деятельности, а не по манерам.
Какова же суть деятельности Ильвеса в Кадриорге в течение года? Как сказано: лицемерная. Ильвес — позёр. Перед эстонцами у него одна поза: простой мужик в куртке мульков на молодежном певческом празднике или фольк-фестивале в Вильянди, местами крутой патриот. Перед русскими у него другая поза: русские корни, международный фон, добрый отец всех "эстоноземельцев", говорящий о необходимости забыть прошлое (в связи с этим также махнуть рукой на правопреемственность и забыть несправедливости прошлого) и вместе браво шагать в будущее. Все это для русских имеет близкое сердцу значение.
Наконец, в Европе у него третья поза: поддерживающий еврофедерализм мультикультурный антифашист-антикоммунист. Эта последняя комбинация также очень остроумна — одновременно новая и свежая по сравнению с позицией просто антифашиста, при этом очень безопасная.
Беда в том, что все эти три позы, которые он непринужденно принимает в зависимости от необходимости, находятся между собой в остром внутреннем противоречии. И если бы пресса не была в значительной мере повитухой президентства Ильвеса, то он просто не мог бы себя так вести. Человек, говорящий в зависимости от аудитории и своекорыстных интересов в каждом обществе другие речи, противоречащие предыдущим, утрачивает доверие и не воспринимается всерьёз. В случае, если его лицемерие откроется и будет разоблачено. Спустя год после победы на выборах медиа-картель Эстонии продолжает следоваь принципу "своих не бьют".
При всех этих позах могут возникнуть затруднения в определении собственной политики Ильвеса. Ведь как говорится, дела говорят громче слов. Ильвес начал свою политическую карьеру в 1996 году на посту министра иностранных дел, придя извне и имея репутацию неоспоримого знатока текущей политики. Российские войска покинули Эстонию, мы стали членом даже большего числа международных организаций, чем нам надо было, на горизонте виднелся Евросоюз и даже НАТО. Руководимая Ельциным Россия пребывала в банкротстве, запустении и коллапсе.
Вместо того, чтобы использовать благоприятную обстановку и укрепить позиции Эстонского государства в Ида-Вирумаа, а также прояснить за рубежом возникшие вследствие оккупации проблемы, Ильвес взял себе совсем другую роль: импорт антиэстонских рекомендаций с Запада. Вместо предъявления мировому сообществу эстонских интересов Ильвес стал реализовывать здесь международные интересы, прилежно и мощно лоббируя смягчение нашего закона о языке, раздачу в ударном порядке гражданства местным русским (у которых в действительности гражданство имеется — они и так граждане России, как правопреемницы СССР).
На фоне лоббирования Ильвес и его подголоски не уставали утверждать, что Запад не понимает нас и что мы должны показать добрую волю для сохранения поддержки наших "друзей". Те же слова те же люди пережевывают и сегодня, не предприняв ни малейшей попытки разъяснить нашу ситуацию "друзьям". За тогдашние и последующие уступки мы платим и сейчас, убеждаясь, что все государственные службы усвоили двуязычное делопроизводство, и хотя большинство здешних русских в какой-то мере выучили эстонский язык, они считают оскорбительным и унизительным, когда от них на практике требуют этих знаний.
Потом нынешний президент торопился построить свою внутриполитическую карьеру. В бытность председателем Народной партии, скомбинированной в 1998 году из двух правых партий, перед выборами 1999 года у него сдали нервы, поскольку он боялся оказаться вне парламента. Не позволяя мировоззрению стать хоть минимальным препятствием, он "продавил" объединение с левыми Умеренными, и партия достигла на выборах заметного успеха.
Партийный брак по расчету снова принес Ильвесу пост министра иностранных дел, на котором он полностью посвятил себя роли импортера Евросоюза, неотделимой частью которой было решение "русской проблемы" путем уступок в соответствии с горячими пожеланиями Брюсселя.
Ту же политику Ильвес и идущая в его духовном кильватере Социал-демократическая партия проводят и сейчас. Требования начать делать двуязычные государственные СМИ, разговоры о том, как "Европа требует от нас" сокращения числа лиц без гражданства, пропаганда концепции Эстонии как "мультикультурного" государства и т.д., не оставляют сомнений в том, какую линию Ильвес проводит на протяжении уже более десяти лет под прикрытием остроумных каламбуров и эффектных жестов.
Что еще сделал Ильвес за время своего президенства? Превратил годовщину республики в бродячий цирк. Замешал себя, свою жену и честь всей службы президента в Эрмаскую сделку с коррупционным душком. Не смог абсолютно ничего сказать на встречах с королевой Елизаветой и президентом Бушем. "Гуру" внешней политики, он ни полусловом не обмолвился по поводу навязанного "друзьями"-немцами газопровода.
При этом внешняя политика является одной из немногих сфер, где у президента в Эстонии есть пространство для деятельности. Ильвес умыл руки и отсиделся во время апрельских событий в кустах. А он ведь руководитель нашей государственной обороны и должен был бы во время кризиса быть видимым и слышимым.
Ильвес любил перед выборами риторически вопрошать "что может Эстония сказать Европе?" и увещевать, что мы не должны быть "государством одной темы" со своими спорами с Россией. Через год после его избрания президентом хочу спросить у Ильвеса: что может Ильвес сказать Эстонии? Увы, ответ мы знаем: если оставить в стороне риторику, то он президент одной темы, занимающийся по заданию Европейского Союза русификацией Эстонии.
Чем он лучше Сависаара? Тем, что проводит ту же политику, но заказ поступает с другой стороны? Тоже мне разница.
