Высшее образование — это возможность для сильной личности?

Когда мне говорят, что население Эстонии имеет низкий уровень образования и более того, никогда образованным не было, меня это изрядно удивляет. Обычно в таких случаях я задаю себе вопрос: зачем это говорят? Каков мотив говорящего?

Пожалуй, мотивом критики эстонского образования служит обида. В каждом конкретном случае обида имеет своей коэффициент объективности. Так или иначе, такая оценка основана не на разуме, но на эмоциях и поэтому скорее ошибочна, чем верна.

Традиции –это фундамент

Мне представляется, что мерилом уровня образования населения являются не научные достижения отдельных личностей, но общий уровень образованности народа: общенациональные показатели грамотности, оборудование школ и университетов, доступность образования, количество людей с высшим образованием.

Перенесемся во вторую половину XIX века. Эстляндия и Лифляндия уже дышат свободно: в Эстляндии крепостное право отменено в 1816 году, в Лифляндии — в 1819-ом. Отмена этого атрибута дикого деспотизма создает предпосылки для расширения круга интересов эстонского крестьянина. Теперь у него чуть больше свободного времени, его самооценка выросла, он осознал себя свободным и независимым человеком. Да, он не стал герцогом, но жить стал лучше. По-моему, в данном случае вполне наглядно видно, как функционирует пирамида потребностей Абрахама Маслоу, согласно которой человек удовлетворяет свои потребности поэтапно.

Когда человек более-менее сыт, одет, у него есть крыша над головой и земля, дающая пропитание, излишки которого можно продать, он задумывается о самореализации, для чего необходимы хотя бы элементарные навыки и знания.

Подтверждением этому тезису служит широкое распространение народных школ в Эстонии, и как результат — высокий уровень грамотности населения. Тот, кто с этим хочет поспорить, может вспомнить народных просветителей: Лидию Койдулу, Вольдемара Яннсена, Карла Якобсона и многих других. Их дело не имело бы успеха без должной базы, без осознания эстонским народом своего единства, основанного на языке, культуре и образовании.

Немаловажным является тот факт, что эстонцы на генетическом уровне развили в себе способность к языкам. Это обусловлено небольшой зоной использования эстонского языка в составе крупных государств: вначале датско-немецких феодальных государств, а затем Швеции и России.

Известно, что к началу Первой мировой войны многие эстонцы делали успешную карьеру в царской армии. Это значит, что они учились в офицерских училищах, требования которых к поступающим были весьма строги. Не это ли прямое доказательство стремления эстонского народа к знаниям?

Да что говорить: университет в Тарту из центра немецкой культуры постепенно все больше приобретал эстонские черты. Не случайно именно там еще в XIX веке одна из студенческих корпораций создала флаг, ставший впоследствии государственным флагом нашей страны. Я уже не говорю о тех выходцах из простонародной эстонской среды, которые учились в петербургской консерватории и иных элитных высших учебных заведениях России той поры.

В 1918 году Эстония обретает столп нынешнего технического образования — основан Таллинский технический университет ( тогда он назывался Таллинским техникумом).

Когда Эстонию присоединили к СССР, было проведено исследование с целью выяснить — какой народ Страны Советов больше всего читает. Выяснилось, что эстонцы. Это объяснимо тем, что в Эстонии, по сравнению с другими частями Российской империи, рано отменили крепостное право. Да и климат, особенно с появлением электричества, создавал условия для чтения: не будешь же октябрьскими вечерами пахать огород или делать иные работы по хозяйству.

Мои оппоненты, потерпев поражение на данном отрезке дискуссии, часто заявляют, что среди эстонцев мало академиков по сравнению с теми же русскими. Но позвольте! Эстонский народ малочисленен и то количество ученых, которых он дал миру, более чем достаточно. Например, Карл Эрнест фон Бэр — основатель эмбриологии, трудившийся в Тарту и изображенный на двухкроновой банкноте. Мне часто говорят, что он немец. Но он работал на эстонской земле. Мы с таким же успехом можем назвать Михаила Юрьевича Лермонтова шотландцем (его предки родом из Шотландии), а Александра Сергеивича Пушкина  — африканцем. Но это будет абсурд!

Нельзя не упомянуть о таких заслуженных деятелях эстонской науки как Юрий Михайлович Лотман, академик Густав Наан, Эне Эргма и многие другие.

Таким образом, совершенно очевидно, что эстонское образование имеет хорошую основу и давние, пусть и не всемирно известные, традиции.

Однако в последнее время влияние поп-культуры стало отрицательно сказываться как на всем обществе в целом, так и на образовании в частности.

Высшее образование — это самообразование

Сегодня модно хулить высшее образование в Эстонии. Считается, что причина низкого уровня подготовки ряда выпускников вузов — слабая система преподавания и неквалифицированность преподавателей. Между тем большая часть преподавателей продолжает работать в университетах и высших школах со времен СССР, хотя уровень подготовки советских специалистов никто, думаю, под вопрос ставить не будет, а значит и преподавательский состав отвечает требованиям.

Так в чем же дело? Почему студенты знают меньше, чем двадцать лет тому назад? Неужели, пардон, народ поглупел?

Ответы на эти вопросы следует искать в структурных изменениях, произошедших в обществе, технике и, как следствие, в психологии людей. Сегодня нормой считается посещение ночного бара, просмотр многочисленных иностранных телеканалов, многочасовые путешествия по Интернету. Двадцать лет назад иностранных каналов и в помине не было. Студент не отвлекался от учебы на просмотры боксерских матчей заокеанских звезд. Он не мог просто взять и украсть реферат или курсовую из Интернета (плагиат — это и есть форменное воровство).

Вместо чтения книг сегодня люди смотрят фильмы, потому что это не требует интеллектуальных усилий. В данном случае совершенно очевидно, что технический прогресс порождает умственный регресс. И это закон массовой поп-культуры.

Немалую роль играет и то, что многие студенты вынуждены работать параллельно с учебой, даже если получают стипендию и берут учебный кредит.

Но можно ли говорить о том, что Эстония больше не увидит таких умов, как Юрий Михайлович Лотман? Можно ли констатировать, что понятие "средний" (читай безликий) станет доминирующим в научно-образовательной системе Эстонии (впрочем, не только ее, но и всего мира)?

Нет, как раз сейчас и наступает эра, когда каждая новая звезда будет ярко сиять на небосклоне. А способствовать этому будут следующие факторы:

1. Эстония маленькая страна и не может себе позволить потерять хотя бы один светлый ум.

2. Люди, обладающие достаточной волей, лишь еще усердней будут впитывать знания, стремясь противопоставить усердие праздности и лени.

3. Яркие личности особо заметны на сером фоне.

Однако эти факторы не будут иметь значения без должного внимания государства к данной проблеме. Система грантов пока используется в Эстонии лишь эпизодически, что не позволяет на данный момент поддерживать самых талантливых и привлекать достаточное количество способных молодых людей в науку. Этому печальному факту также способствует то, что на нужды науки выделяется всего 0,7% ВВП, чего явно недостаточно.

От общества в данной ситуации наивно чего-то требовать, поскольку общество как раз и порождает поп-культуру, разлагающую образование. Оно потребляет низкосортную продукцию шоу-индустрии, реализуя на практике один из главных экономических принципов "спрос рождает предложение".

И все же, несмотря на все сложности, высшее образование всегда было, есть и останется в первую очередь самообразованием. Поэтому вместо хулы эстонских вузов лучше прочесть толковую книгу — пользы будет больше, чем вы можете себе представить, ведь главное — человек, а система вторична.