У. Фрейм, доктор
Эстонское здравозахоронение
Прежде чем привести народ в землю обетованную, Моисей водил соплеменников по пустыне сорок (!) лет, дожидаясь, когда умрет последний еврей, рожденный в египетском рабстве. Если кто бывал в тех краях, то немало изумился искусству этого проводника. С момента обретения Эстонией второй независимости прошло достаточно много лет, чтобы понять, куда именно ведут нас наши проводники. Чтобы разобраться в хитросплетениях эстонского здравозахоронения, не обязательно быть врачом или топ-менеджером системы. Необязательно с умным выражением лица надевать белый халат. Даже необязательно быть эстонцем. Надо просто взять на себя смелость рассудить о доступном в соответствии со здравым смыслом. Мною дважды предпринимались такие попытки: удачная с мая по август 1999 года в газете "Молодежь Эстонии" и неудачная в газете "Эстония" тремя годами позже.
И в самом деле, чем мы хуже министров, избранных из провинциальной эстонской среды, однако взявших на себя смелость "поруководить" медициной? Мы такие же представители вида Homo sapiens, как и они, или же между нами есть различия? Почему нам всем так неуютно и тревожно внутри системы здравоохранения, созданной этими представителями эстонских "разумных позвоночных млекопитающих"?
Пороки национального зоологизма
Новичку, посетившему Эстонию впервые, невдомек, почему в современном европеизированном социуме стала обыденной ситуация, когда эстонцы рассуждают о себе с позиций Homo sapiens. Национальный зоологизм проявляется и в современной евгенике, и в тревогах за состояние окружающей среды, и в тревогах о национальном и личном здоровье. О потугах современной евгеники ярче всего свидетельствует проект по созданию генетического банка эстонцев, который теперь продолжается под патронажем государства. Обеспокоенность состоянием окружающей среды сквозит в постоянных напоминаниях историков и политиков о том, что для эстонца наилучшей средой обитания является лес, что в лесу он жил миллионы лет, а в городах только несколько столетий. Утверждается даже, что в случае глобальной катастрофы лес снова примет эстонца, на генетическом уровне не утратившего навыков жизни в лесу.
Масса крайне упрощенных биологических представлений об окружающем мире вошла в сознание эстонца и осела там в мифологизированном виде. Мифологизация общественного сознания служит для профессионально ориентированных социальных и медицинских функционеров неисчерпаемым источником новых социальных практик. Однако у всех этих экспериментов есть одна общая черта: биология человека приравнивается к биологии Homo sapiens. В этой связи первое, что приходит на память, это требование Союза эстонских врачей к правительству Эстонской Республики принудительно стерилизовать психически больных и глухонемых людей, выдвинутое еще в 1938 году.
Как это ни печально, но в начале XXI столетия в общественном сознании вновь приходится укоренять мысль о том, что существует различие в биологии человека и в биологии Homo sapiens. Биология человека отличается от биологии Homo sapiens тем, что в ней, прежде всего, проявляется духовная природа, её психические и социокультурные составляющие. Надо ли пояснять, что физическое тело представителей Homo sapiens составляет человеческую плоть только в единстве с душой?
Из единства души и тела, образующих плоть, неизбежно следует то, что единственно применимой к человеку формой лечения болезней равно физических и психических является не социальная гигиена Homo sapiens, но традиционная, признанная мировым сообществом медицина,
Один народ, один язык, одно государство, одна медицина?
В середине 90-х годов прошлого столетия дискутировалась проблема отказа в регистрации Эстонской Православной Церкви, сохранившей каноническую верность Московскому Патриархату. Раскольников, восстановивших церковный устав 1938 года в полном объеме, зарегистрировали по первому же требованию. Причина была в том, что устав 1938 года объявлял Эстонскую Апостольскую Православную Церковь народной. От церковной народности, при которой полноправным членом прихода может быть только гражданин Эстонии, всего один шаг до религиозного абсурда — объявления православной церкви народной и национальной. Есть и другие не менее яркие примеры.
В довоенной Эстонской Республике существовало два медицинских объединения: "Союз эстонских врачей" и "Объединение немецких и еврейских врачей". На первый взгляд, существование двух союзов — явление эстонской истории, малозначительный артефакт, исчезнувший при отъезде немцев в Германию в конце 30-х годов и расточении евреев в сороковые годы. Есть мнение, что каждая культура формирует свой стандарт биологической нормы (здоровья, болезней) и отклонений от нее. Соответственно, люди разных культур обладают разной организацией плоти, что и накладывает определенные ограничения на перенос медицинских практик из одной культуры в другую. Помните, что русскому на пользу, то немцу смерть? Так что стоит задуматься над тем, в какой мере национальные медицинские практики зависят от этнобиологии.
После восстановления независимости в числе первых и наиболее ярких проявилось стремление иметь собственную, эстонскую медицину. Немедленно была внедрена система переэкзаменовки практикующих врачей по стандартам медицинского факультета Тартуского университета. Переэкзаменовке подлежали обладатели врачебных дипломов, полученных вне Эстонии, причем во внимание не принималась их многолетняя медицинская практика в Эстонии. Одновременно усилилось давление на специалистов, ограниченно владевших эстонским языком, с целью вытеснения инородцев с руководящих должностей в системе здравоохранения.
Репрессивные меры быстро привели к тому, что было спровоцировано массовое недоверие пациентов-эстонцев к врачам-инородцам. На этом фоне возник миф о медицинском факультете Тартуского университета как центре высочайших достижений эстонской (национальной!) медицины. По счастью, в условиях недостатка человеческих и экономических ресурсов миф быстро исчерпал себя.
Падение доверия к врачам-инородцам и к традиционной медицине вообще спровоцировало резкое увеличение количества практикующих народных целителей. Конкурируя с народными целителями, эстонские врачи занялись изучением разноцветной магии — белой, чёрной, серой, зелёной. Тартуский университет даже организовал на факультете усовершенствования врачей преподавание магических дисциплин — Meditsiinimaagia: loomuliku elujõu terapeutilised rakendused (20 TP). Куратор курса Халлики Пярн.
Если Православную церковь все же не удалось в полном объеме превратить в народную, то медицина оказалась менее устойчивой социальной структурой. Впервые в мире в Эстонии в государственных масштабах реализуется превращение традиционной медицины в подлинно народную. Не удивительно, что среди молодых врачей, отъезжающих в страны Европы, преобладают лица этнически и культурно отличающиеся от эстонцев. Уезжает и младший медицинский персонал. Так на практике реализуется магическая формула "эстонцу — эстонская медицина".
Издержки историзма
Мне рассказывали, что на первом съезде восстановленного "Союза эстонских врачей", недовольные тогдашней медицинской элитой, молодые провинциальные врачи-эстонцы, выступили с критикой и поношением "советских" ведущих специалистов. Вероятно, было весьма похоже на повторение истории с советскими врачами-вредителями, но теперь уже в виде фарса — таковы издержки историзма!
Важный для духовной сферы современного эстонца историзм в приложении к здравоохранению постепенно превращает значительную часть традиционной медицины в социальную гигиену для нежелательных инородцев и несостоятельных — посему недостойных! — эстонцев. По сути, речь идет о псевдомедицинской практике, изрядно напоминающей ветеринарию, приспособленную для вида Homo sapiens. Однако далеко не все представители вида обеспечены "ветеринарной" помощью, и это обстоятельство действительно внушает страх.
Нынешние программы борьбы со СПИДом, туберкулёзом, алкоголизмом, наркоманией, венерическими болезнями, чесоткой и педикулезом (вшивостью), прививки от заразных болезней, осуществляемые в Эстонии в рамках ресурсной медицины, не охватывают всех особей Homo sapiens поголовно. Следовательно, будучи кем угодно, что угодно можно подцепить, где угодно и когда угодно.
Ресурс здоровья
Ресурсный подход к здравоохранению исходит из того, что здоровье — это ресурс, которого изначально не хватает на всех членов общества. Социальная медицина озабочена не тем, чтобы поровну распределить ресурс здоровья между всеми членами общества, а тем, чтобы поставить барьер на пути распространения заболеваний, причем не только инфекционных, от бедных к богатым. Так, система прививок, будучи распространенной на большинство детей в обществе, ставит барьер на пути распространения наиболее опасных заболеваний взрослых. То, что при этом некоторое количество детей теряет свое физическое и духовное здоровье, воспринимается как минимально необходимое зло, творимое властью на пользу общества.
Когда местного врача хотят прищучить, то попрекают его клятвой Гиппократа, которая давно уже вышла из употребления. Если раньше врачи и прочий медицинский персонал первым делом ставили между собой и пациентами магический барьер, именуя всякого посетителя медицинского учреждения "больным", то теперь больных перевели в категорию клиентов. Как-то само собой разумеется, что клиент, заплативший за услугу, вправе рассчитывать на качественное удовлетворение своих запросов в соответствии с прейскурантом. Однако врач, владеющий искусством лечения, не всегда способен восстановить здоровье пациента, подобно автомеханику, восстанавливающему потрепанный автомобиль. Получается, что клиент в медицине не совсем то, что клиент в прочих сферах услуг.
В результате, весьма распространена ситуация, когда врач всячески уклоняется от постановки "плохого" диагноза, за который, возможно, придется нести ответственность. За что же тогда с клиента взимается плата? Очевидно, за его право вымогать у врача "хороший" диагноз. Эдакая античная фреска: пациент, соблазняющий врача и вымогающий у него диагноз. Ау, Гиппократ!
Если представители власти в рамках народной медицины получают свой ресурс здоровья по праву, а богатые могут купить потребную им часть ресурса, то бедные — инородцы и недостойные эстонцы — вынуждены быть по ту сторону санитарного кордона и становиться клиентами биоэнерготерапии, оккультизма и деревенской магии, в которых процесс лечения подменяется производством "чуда".
Современная система здравозахоронения в Эстонии представляет собой сложный конгломерат остатков социально ориентированной традиционной медицины "совка", близких к ветеринарии приемов социальной гигиены для представителей вида Homo sapiens, и ориентированной на этнобиологию народной медицины для эстонцев.
За что боролись?
Дай-то Бог, чтобы в нашей пустыне проводником не оказался замятинский дракон в картузе, осевшем на ушах, шинельке не по росту, вместо рта с дырой, изрыгающей туман:
— …Веду его: морда интеллигентная — просто глядеть противно. И еще
разговаривает, стервь, а? Разговаривает!
— Ну, и что же — довел?
— Довел: без пересадки — в Царствие Небесное. Штыком.
Вы не за это боролись, господа клиенты-пациенты?
