Сказ о том, как в Пярну горка появилась
За ответом на этот вопрос отправимся в далекое прошлое, за шесть с лишним веков.
К 1265 году немецкий Орден построил между морем и рекой каменную крепость Пернау. 5 апреля 1265 года магистр Ливонского Ордена Конрад фон Мандерн торжественно провозгласил первые для Пярну городские привилегии. А именно: ново-пярнускому командору отныне надлежало передавать в городскую казну треть судейских доходов — на строительство защитных сооружений. В 1318 году эту планку повысили. Теперь на фортификационные работы город мог забирать уже половину всех судейских доходов.
С этих доходов и пошел строиться каменный град.
Правда, по нынешним меркам очень-очень маленький.
Южная стена крепости не доходила даже до нынешней улицы Рюйтли. Кусочек городской стены сохранился на подступах к Рюйтли — под сегодняшним редакционным домом в подвале отделения Юхисбанка. Да и тот кусочек "проделал" в свое время шаг вперед, по сравнению со своим обычным местонахождением. Когда сносили старую крепость, часть стены поленились разобрать и скинули ее с крепостного вала в ров, угодив почти на будущую улицу.
Северная стена крепости проходила там, где сегодня на улице Айда устраивается на новом месте городской музей.
Житель средневекового Пярну сказал бы так: путь от стены к стене можно преодолеть в два броска из боевой пращи, а библейский Давид кинул бы камень до противоположной стены и в один бросок.
В длину город выглядел солиднее. От крепостного рва стены протянулись до Красной башни на улице Хоммику. Правда, протягивались они не в один, а в два этапа фортификационных работ.
История берегла крепость на Пярнуском заливе. Веками никто ее всерьез не штурмовал. Лишь под натиском времени стены все больше ветшали и еле держались на валах. Дело дошло до того, что залп из крепостных орудий развалил бы собственные укрепления.
Наступил 1670 год. В ту пору распространялась в Европе молва о последнем слове оборонной техники, сказанном во Франции — о фортификационной системе маршала Вобана.
Однако в Европе крепостей было понастроено чуть ли не в каждом графстве. Уже в средневековье их строили при таких могучих стенах и добротных башнях, что и по сей день турист может взирать на них в любой западной стране.
Крепость — созвездие бастионов
А в шведских владениях на южном берегу Балтики идея пригодилась в самый раз. И время требовало своего, и строительного материала было на месте вдосталь, и умелых зодчих хватало.
Душой укрепления обороны Балтийского края под шведской короной стал государственный муж, военный инженер-архитектор Эрик Дальберг (1625-1703). Создание новой фортификационной системы Пярнуской крепости он поручил военному инженеру-строителю Паулю фон Эссену. Старую орденскую крепость с ее прямоугольной цитаделью решено было снести, а вместо нее воздвигнуть обширную систему бастионов с 170-метровыми стенами между ними.
Бастионы были названы в честь небесных светил и планет — Соль (Солнце), Юпитер, Меркурий, Луна, Венус (Венера), Сатурн и Марс. За линией бастионов спроектировали и воздвигли два передовых равелина — на нынешнюю площадку напротив отеля „Viiking" и в нынешний парк Койдула — перед Рижскими воротами (ныне отель „Victoria"). Равелины назвали „Morgenstern" ("Утренняя звезда") и „Abendstern" ("Вечерняя звезда").
Новые укрепления города окружили рвом, который был отнюдь не таким широким и глубоким, как его часть, сохранившаяся до наших дней. Ее, сохранившуюся, углубляли и расширяли в прошлом веке неоднократно — под зимнюю гавань для судов.
Параллельно с воздвижением бастионов и новых стен внутри города разбирали и валили старые крепостные стены, чтобы те не мешали сообщению между старой и новой частью города.
Те и другие работы стали подходить к концу в 1696 году, к самому началу Северной войны.
Иронией судьбы в Северную войну крепость "взяла на абордаж" не штурмовая колонна противника, а эпидемия.
Мор разбушевался среди жителей города и солдат двух шведских полков, поставленных на оборону крепости, так сильно, что русский 6-й кавалерийский полк генерала фон Бауэра взял Пярну без единственного выстрела.
Мор оставил в живых 47 горожан, 19 подмастерий и школяров из округи, а также 134 солдата.
Под российской короной Пярну продолжал быть военной крепостью. После Северной войны работы на стенах и бастионах были доведены до конца.
При бастионах были сооружены пороховые погреба (в погребе при бастионе „Юпитер" во дворе Основной школы Старого города ныне хранятся фонды пярнуского архива).
Возле трех городских ворот — Рижских, Таллиннских и Водных — встали каменные вахтгаузы для городской стражи. В вахтгаузе при Рижских воротах сегодня продают антиквариат и свежие булочки.
Отставка
Император Николай I, приступивший к царствованию артиллерийским огнем по декабристам, проявил к Пярну отношение бескомпромиссного поборника мира. Царь повелел исключить военную крепость Перновъ из числа оборонных оплотов империи.
Это случилось в 1834 году. Отлучив город от военной казны государства, самодержец передал все фортификационные системы в подарок гражданским властям города.
В первой половине XIX столетия темп жизни был совершенно несравним с современным. Посудите сами: город перестал был военным в 1834 году, а только в 1860-м рижский обер-инженер К. Вейр закончил работу над проектом по сносу пярнуских фортификационных сооружений. Лишь затем, не спеша, горожане стали разбирать стены, ровнять оборонные насыпи и засыпать ров.
Рижские и Водные ворота, столь узкие, что не пропускали даже карет, сносились в первую очередь.
И еще один пример „расторопности" пярнусцев XIX века. От Рижских до Таллиннских ворот крепостной вал успели разровнять только лишь к 1901 году, то есть почти за 40 лет! Даже при таких темпах местная газета писала в 1901-м: „Сейчас сносят старый вал у Таллиннских ворот. Между воротами и садом Штейнера прокладывают улицу (ул.Академия — Автор). Жаль, что старая добрая память о Пярну оным способом все больше уходит в небытиё. К счастью, кусок вала возле ворот будет оставлен…"
В том же 1901 году по обочинам улицы Лыуна были посажены ряды деревьев, а между ними проложена дорожка с гравиевым покрытием. Эти деревья были заменены на новые лишь несколько лет назад.
На пустырь за Таллиннскими воротами всю зиму вывозили мусор и отходы, а весной поле отбросов разровняли и, посадив деревья, заложили на нем Пушкинский бульвар. После годового перерыва, в 1902 году, работы по ликвидации городского вала были продолжены. Даже старая липа на крепостном валу, посаженная еще в шведский период, была спилена на корню и пущена на дрова. В то время не нашлось политиков, кто бы привязал себя цепью к стволу, зато сердобольный журналист всплакнул по ней в местной газете, подытожив: „Как меняются времена! То в поте лица землю свозили, а теперь развозят, то рвы копали, а теперь закапывают…". Жалел народ свою старую крепость.
Рождение горы
Автора идеи уже, пожалуй, не установить.
А сама идея была претворена в жизнь по тем временам невероятно быстро.
Бастион „Меркурий" ровнять с землей прекратили. Прислали из тюрьмы заключенных и заставили их "надставлять" бастион землей с городских валов и других бастионов.
Образовавшийся холм горожане-эстонцы быстро окрестили "Горой как яйцо" — горкой Мунамяги. Жители-немцы продолжали называть его Шнекенберг — "Горой Виноградной Улитки", как именовали и бывший бастион, на склонах которого жило много улиток.
Вершину холма выровняли и сделали круглую площадку. На склонах холма посадили кусты и деревья. На верхушку холма проложили тропы.
Особенно заботливо обустроили восточный склон „горы" — до самой улицы Веэ склон разровняли и озеленили. Обсуждался даже проект продолжения улицы Веэ до улицы Эспланаади, взяв ее в рамки зеленого газона.
Кстати, по замыслу городского архитектора Хуго фон Вольффельда, после сноса южных стен прежде всего было намечено удлинить улицу . Акадеэмия — до Раннапарка. Но на ее пути поставили гору — Мунамяги, стоит которая по сегодняшний день…
Пороховой погреб бастиона, построенный в 1738 году, на первых порах пощадили. Его разобрали только в 1937-м.
Зеленели аллеи, синело море…
Холм и его плато магистрат замыслил для того, чтобы особо закаленные люди (!) поднимались на него и любовались замечательной панорамой моря и приморских аллей. Чтобы было, где передохнуть после тяжкого подъема, на плато был построен павильончик. Здесь можно было посидеть, купить освежающие напитки.
Городская казна не отпустила на павильончик ни гроша. Правители города до тех пор клянчили у зажиточных горожан „инвестиций", пока не накопилось 2 500 рублей. В 1913 году павильон был готов. Помимо прекрасного вида, открывавшегося сверху, сооружение привлекало и новизной строительного материала — павильон построили из железобетона.
В павильоне-кафе, торжественно открытом в 1914 году, была оборудована даже маленькая кухня, где готовили кофе и легкую закуску.
Закрытое в военную годину, кафе вновь начало работу после Освободительной войны. Городские острословы сократили название „Мунамяги" до „Мумпс" (по-эстонски это означало свинку (болезнь).
В 1923 году в местной газете было опубликовано объявление: "В субботу, 30 июня, в 18 часов в кофейне Мунамяги будет играть духовой оркестр".
Для организации работы кафе и мероприятий в нем магистрат сдавал павильон в аренду, причем желающих было много и победителя выявляли в ходе конкурса.
Закрыт по причине антисанитарного состояния
Павильончик-кафе на единственной горе города работал всю II мировую войну. После войны он сильно пострадал от вандалов и тех, кто любил справлять нужду в первом попавшемся месте. Городские власти скоро замучились наводить порядок, и по требованию санэпидстанции кафе закрыли. Полуразрушенный, до невозможности испоганенный павильон снесли в 1962 году.
Ряд лет на плато разжигали в Иванову ночь костер.
Сегодня одна-единственная гора города, причем сооруженная человеческими руками, находится в распоряжении молодого поколения горожан.
