Вернувшаяся на родину Дарья Саар: у русских в Эстонии нет чувства дома
Дарья Саар (33) родилась в Эстонии в обычной советской семье. Когда маленькой Даше было полгода, ее родители переехали в Узбекистан, а затем — в Казахстан, город Семипалатинск. Дарья в течение 12 лет жила в сложных условиях, и это закалило ее характер на всю жизнь, пишет ”МК-Эстония”.
- Почему вернулись в Эстонию?
- Тогда наступило время, когда нужно было решать: или ты остаешься, или возвращаешься. Не только в Эстонии, во всех бывших советских республиках стоял вопрос для тех, кто приехал поднимать экономику одной из советских республик. Мои папа и мама приняли решение спустя 12 лет вернуться в Эстонию, и в 1994 году мы с тремя чемоданами вернулись домой.
- Сложно было обживаться на новом старом месте?
- Эмоционально — не очень. Моих родителей в волости Вайвара знали очень хорошо, мы отсюда родом. Но с точки зрения бюрократии пришлось побегать, пособирать справки и документы, чтобы получить хотя бы временный вид на жительство. И хотя мы имели право на получение гражданства по рождению — по бабушке с дедушкой, — все равно, так как в Бюро гражданства и миграции не могли найти документы, нам пришлось проходить все с нуля. Собирали даже справки о здоровье, нужно было сдать все анализы, больнючий укол на ВИЧ я помню до сих пор. Это — стандартная процедура для всех, вновь прибывших в Эстонию.
- В итоге сдавали на гражданство?
- Нет. В конце концов, нашлись документы, подтверждающие наше право на гражданство по рождению. Но я уже готовилась к сдаче экзамена, когда узнала, что с бумагами все в порядке. Для меня вопрос гражданства был прежде всего вопросом возможности продолжения спортивной карьеры. Я представляла сборную Казахстана по художественной гимнастике и после переезда хотела продолжить спортивную карьеру в составе сборной Эстонии.
- Вы сказали, что готовы были сдавать. Так хорошо знали эстонский?
- Когда мы приехали, я знала по-эстонски всего два слова — jalgrattas и prillid (смеется). А идти я должна была через месяц в школу, в девятый класс. Понятно дело, с таким словарным запасом мне там было делать нечего. И мама взялась за мой эстонский основательно, устроила мне дома усиленный курс эстонского языка, и через месяц я уже без проблем училась и считалась одной из лучших учениц в классе. Хотя, наверное, это несложно в русскоязычной школе Нарвы. Но все равно я боялась и думала, что не справлюсь.
- Получается, люди годами не могут выучить эстонский, а вы его освоили с нуля за месяц?
- Смотря как учить. На курсах ты язык не раскроешь, нужно работать или общаться в эстонской среде, чтобы понять тонкости речи, нюансы юмора и культуры и много других важных особенностей. Вдобавок, когда нужно выжить в той среде, в которой ты оказался, не возникает вопросов, что тебе кто-то что-то должен. Ты просто делаешь все для того, чтобы устроить свою жизнь.
- Вам было 14 лет, когда вы переехали в Эстонию. Сложно было привыкать к новому месту жительства?
- Места жительства фактически-то и не было. У нас было всего три чемодана — ни жилья, ни работы. Мама с папой крутились как могли, нужно было выживать. И я скажу, что для нас, приехавших из Казахстана, Эстония казалась раем. Приходишь в магазин — глаза разбегаются. Столько всего! Можно стоять и рассматривать то, что на полках. А в казахском магазине, помню, заходишь — и, куда ни глянь, один березовый сок. Много-много больших трехлитровых банок с соком. И больше ничего. Все остальное по талонам, спецраспределению.
Мы жили в нескольких километрах от города, везде степь. Помню, по выходным с утра мы с братом шли в город за молоком и стояли длинную очередь. Хорошо, если часам к трем подходила наша очередь, и мы могли купить молоко. Так что рассказам о том, что в Эстонии жилось и живется трудно, я не верю. Вы просто не знаете, что такое трудно.
- Что вы делали после школы?
- Поступила на факультет государственных наук Таллиннского университета. Получила степень бакалавра, затем магистра. Еще во время учебы подрабатывала на кафедре, занималась разными международными проектами. Затем была генеральным секретарем Эстонского союза бокса. Затем год проработала в Олимпийском комитете, руководила проектом Эстонского биографического лексикона. Начиная с 2010 года я руковожу работой учреждения Entrum, организацией и проведением одноименного конкурса предприимчивых идей и школьных стартапов.
- Чем вы там занимаетесь?
- Воспитываем в молодежи активный подход к жизни, формируем мировоззрение и понимание, что многое в жизни зависит от самого человека, он сам является хозяином своей судьбы.
- Как вы думаете, почему люди сейчас уезжают из Эстонии? Они объясняют, что здесь трудно, но и в других странах — не намного легче.
- Тех, кто уезжает из Эстонии, понять можно. У них попросту нет чувства родины. И чувства гордости за свою страну: ”Я из Эстонии!” А у эстонцев так: ”Да, это домик плохенький, но он мой”. Они пытаются его как-то облагородить, у них есть чувство хозяина. А у русских в Эстонии такого чувства нет. В лучшем случае — благодарный гость. Кто в этом виноват? Думаю, виноваты обе стороны.
- Вы сталкивались когда-либо с дискриминацией — по имени, по половому признаку? Некоторые думают, что русская женщина-руководитель — это плохо.
- Были ситуации, когда поначалу обращали внимание на мое русское имя, на мой акцент. Но не надо на этом зацикливаться. В итоге-то все равно провожают по уму. Ведь людей, специалистов в своей области, которые делали бы все качественно и в срок, в Эстонии не хватает. Кто ты, какого цвета у тебя кожа, какой язык родной — по сути, неважно. Если ты сумеешь доказать, что ты хороший специалист, то это все для коллег и окружающих отойдет на десятый план.
Дарья говорит, что ее вообще очень пугает напрасно прожитая жизнь. Когда человек не строил планов, не мечтал, на ставил целей, не добивался их, а просто плыл по течению.
- Почему так получается?
- Как это ни страшно, но инициативу зачастую в ребенке убивают родители. Говорят: туда не ходи, это не трогай, ты разольешь… Ребенок понимает, что лучше вообще ничего не делать и инициативу не проявлять, тогда мама не наорет и не отругает, мама будет довольна. А мама спустя годы все равно недовольна — вот у меня какой рохля растет, ничего не хочет, ни к чему не стремится.
Много ли родителей хвалят своих детей? А это очень важно, это закладывает базис для самоуважения, ребенок начинает стремиться к чему-то большему. Ведь каждый человек — личность, он талантлив, может что-то менять, совершенствовать мир по-своему.
- Как вы совершенствуете мир?
- Мне нравится общаться с молодежью, развивать в них предприимчивость. В прошлом году ученические самоуправления выбрали меня, как самого дружелюбного к детям общественного деятеля Эстонии. Очень нравится организовывать теле- и радиопроекты. Ведь в индустриальном обществе как? Устроился на работу и до конца жизни. Мне нравится менять сферы деятельности. И так получается, что у меня все отрезками по пять лет.
- Когда у вас появилась уверенность в завтрашнем дне?
- Лет в 27. Ведь когда у тебя есть желание и целеустремленность — ты можешь все. Я вспоминаю, как мы жили в казахской степи — воды горячей не было, грели ее кипятильниками, чтобы помыться. После 1991 года наступило время, когда не работало ничего, люди не получали зарплату. Семью кормила я, 14-летняя девочка, которая, будучи членом сборной Казахстана по художественной гимнастике, получала неплохую стипендию. К сожалению, в Эстонии такого нет — здесь молодому спортсмену нужно еще доплачивать. Меня это очень поразило, когда мы переехали.
Или вот другая картинка из детства: мы с братом пешком в 40-градусный мороз идем 5-6 км в школу. Нам 12 и 13 лет. И вечером обратно. Очень закаляет. Так что хочется сказать: народ, заканчивайте все эти сопли, хватит искать виновного в ваших неудачах, решайте, что именно хотите, и берите от жизни все!
