За последние менее чем полгода на нашу экономику обрушился, если учитывать ее масштабы, шквал подобных сообщений. Более 600 человек останутся без работы на предприятии PKC Eesti (правда, не сразу, а поэтапно: добрый хозяин, как известно, рубит собаке хвост по частям). Такая же участь ждет почти 400 работников компании Viru Keemia Grupp (VKG). Шведский производитель электроники Hanza Group сокращает более 70 человек на своем производстве в поселке Арукюла. Закрывает здешнюю ”дочку” российский разработчик программного обеспечения Akronis (примерно 100–120 рабочих мест).

В принципе к этому же ряду, разве что под грифом ”проблема с отложенным решением”, можно отнести и примерно 150–200 нарвских таксистов, которых формально вроде бы никто сокращать не предлагает, но над которыми Языковая инспекция подвесила свой ”дамоклов меч”: или государственный язык, или ехать!

Различия между пессимистом и оптимистом

Известный эстонский предприниматель Эндель Палла считает, что эта тенденция продолжится, в ряду компаний с зарубежными корнями РКС Group не последняя, кто покидает нашу республику, и вскоре за ней последуют другие. Ситуация напоминает старый анекдот: чем оптимист отличается от пессимиста? Пессимист все время канючит: ”Ах, как все плохо!”, а оптимист радостно уверяет: ”Ничего, ребята, скоро будет еще хуже!”.

По мнению эксперта, одна из главных причин — налоговая политика эстонского государства. Специализируясь последние годы на привлечении в нашу страну иностранных инвесторов, Эндель Палла указывает: ”То, что предприятие должно платить в стране подоходный налог, никого не пугает. Эстония же в 2000 году решила быть очень оригинальной и отменила его.
Государственные расходы, тем не менее, остались, а налоги стали собирать путем налогов на рабочую силу, акцизов и налогов с оборота. А главное, за чем следят западные предприниматели при выборе места для развития производства, это затраты на оплату труда. И если с качеством рабочей силы в Эстонии все в порядке, то затраты на нее, вместе с налогами и акцизами, очень высокие”.

Трагедия или статистика?

Разные специалисты по-разному оценивают сложившуюся конъюнктуру. Кто-то предлагает не смешивать столь похожие внешне ситуации на VKG и РКС: мол, в первом случае негативную роль сыграл объективный фактор — обвальное падение мировых цен на нефть, тогда как во втором возникшие сложности обусловлены тем, что продукция эстонского подразделения стала неконкурентоспособной.

Другие отделяют ”мух” от ”котлет” в отрасли высоких технологий, в обслуживании и на транспорте. Кто-то считает массовые сокращения рабочих мест признаком наступающей стагнации, а кто-то не видит в этом ничего экстраординарного: рынок есть рынок, спрос порождает предложение — и наоборот…

Но при всех различиях эксперты сходятся в двух моментах. Во-первых, речь идет о явных признаках неблагополучия в экономике. А во вторых, ”пресловутое” человеческое измерение. Чем бы ни определялась ликвидация рабочих мест, в каждом случае ее результат — это потеря кем-то источника заработка. А если учесть, что за каждым таким работником стоит как минимум один член семьи — иждивенец, то мы получаем несколько тысяч жителей Эстонии, для которых реальностью становится утрата средств существования.

Это — как у Ремарка, один из героев которого рассуждает: ”Смерть одного человека — трагедия, смерть миллионов — уже просто статистика”. К счастью, в нашем случае речь (пока?) не идет о физической гибели людей, теряющих работу, но проблема от этого не становится менее острой.

Сменим синие воротнички на белые!

В 1999 году мне довелось участвовать в парламентской предвыборной кампании. Человек, в чью команду я входил, баллотировался по Ида-Вирумаа, и мы тогда объездили почти все здешние города, городки и поселки, от Нарвы до Муствеэ. И везде этот кандидат говорил о том, что государство совершает как минимум большую ошибку, не разрабатывая стратегию развития данного региона; что, не используя природный, экономический, интеллектуальный и профессиональный ресурс, существующий на Северо-востоке Эстонии, руководители республики попросту разбазаривают ее бесценный ”золотой запас”.

При этом политик, естественно, клялся, что если его изберут в Рийгикогу, он приложит все свои силы, чтобы устранить эту явную экономическую глупость и социальную несправедливость.

Так получилось, что этот человек не прошел в парламент, поэтому трудно судить наверняка, стал ли бы он выполнять свои обещания, или забыл бы про них в тот же миг, как произнес присягу депутата. Как поступали и до, и после него сотни других политиков, сотрясавших воздух перед очередными выборами разного уровня. Но вот уже четверть века дело с места не сдвигается. Никакого реального плана развития Ида-Вирумаа как не было, так и нет.

Ну, нельзя же, в самом деле, считать реалистичным недавнее предложение министра юстиции Урмаса Рейнсалу по переводу на Северо-Восток тысячи рабочих мест публичного сектора. Убьем, дескать, сразу двух зайцев: и присутствие государства в уезде сделаем более ощутимым (а то его здесь до сих пор как-то не чувствуется — не считая, правда, все той же Языковой инспекции, которую не ощутить никак не удается), и проблему рабочих мест заодно решим.

Вообще-то соблазнительно всех 400 человек, увольняемых с VKG, посадить на ровно столько же рабочих мест, переведенных сюда, по предложению Рейнсалу, из главного офиса Eesti Energia. Или, скажем, квалифицированными таксистами, подучив их государственному языку, заполнить создаваемые здесь вакансии по ведомству Министерства окружающей среды или Департамента социального страхования. Сменить, так сказать, синие воротнички на белые. Добились же большевики, что каждая кухарка могла управлять государством, так чем Эстония хуже!

Правда, кончилось это управление в СССР достаточно плачевно. Но кого учит чужой опыт?!

Поделиться
Комментарии