Мати Райдма: ”война” с Россией — часть политики
Начинал с офицера МВД, теперь имеет звание капитана резерва эстонской армии. Специальность огнеборца получал в Ленинграде, повышал квалификацию в Московской Академии пожарной охраны. Такой приличный образовательный опыт сделал Райдма в 1992 году заместителем главы спасательной службы Эстонии, ответственным за пожарную службу, затем генеральным директором Департамента спасательной службы, пишет ”МК-Эстония”.
- Вы сотрудничаете как глава комитета по гособороне с аналогичными структурами в России?
- Да, но двухсторонних встреч у нас пока не было, они проходили в международном формате, например, в рамках Парламентской Ассамблеи НАТО. Недавно я был в Москве и встречался с председателем Комитета Совета Федерации по обороне и безопасности Федерального собрания РФ Виктором Озеровым. А его заместитель Евгений Серебрянников возглавлял противопожарную службу России. Мы знаем друг друга давно и нам есть о чем говорить.
- Прямых контактов с российскими коллегами нет?
- Пока нет. Но мы обсуждали тему, как в ближайшие годы найти какое-то событие или причину, чтобы восстановить двусторонние отношения. В любом случае, наши встречи носят положительный характер. Разница в наших взглядах всегда останется, даже внутри эстонского парламента имеются разногласия, поэтому нелогично надеяться, что у разных государств могут быть одинаковые взгляды и интересы. Однако это обстоятельство не должно мешать нашему общению и обмену информацией. Как-то представители российского Комитета по внешним отношениям приезжали в Эстонию, и мы посетили Куперьяновский батальон, потом переехали границу и посетили Псковскую десантную дивизию.
- Которую многие в Эстонии боятся. И как?
- Знаете, там тоже офицеры. Мы первые эстонцы, которые там побывали, возложили цветы к памятнику погибших в Чечне. Да, работают стереотипы, кто враг, кто не враг, но когда слой льда снимается, все становится на свои места. В конце визита мы вместе чай пили.
- А почему так слабо?
- Потому что мы были на территории военной части, зашли в столовую и выпили чай.
- Как вы считаете, можно ли серьезно воспринимать заявление бывшего министра обороны Марта Лаара о том, что Россия может вести военные действия с целью захвата Эстонии? Или только в качестве бреда?
- Подобные высказывания, с одной стороны, это проблема обеих сторон, что тоже является частью политики. Если мы посмотрим российские СМИ, то сможем найти информацию о том, что и НАТО наступает, и шведы будут атаковать Россию. Это, можно сказать, традиционные правила игры. С другой стороны, логично, когда каждое самостоятельное государство уважает свою самостоятельность и стремится защищать ее. Не надо использовать слово ”опасность”, говорить, что нам кто-то угрожает. Но когда идет военное планирование, каждое государство смотрит вокруг, анализирует, что есть у нас, что есть у соседей, и, конечно, если кому-то хочется подогреть отношения, он добавляет туда перца.
- В России форму для военных моделировал известный российский дизайнер Юдашкин. В Эстонии не хотят заказать форму у кого-то из наших модельеров?
- Форма должна быть не столько красивой, сколько удобной. И тут мы доверяем нашим военнослужащим, которые прошли горячие точки, потому что они точно знают, где какой карман необходим.
- У молодежи сейчас популярна профессия военного?
- Да, причем вне зависимости от национальности.
- Летом прошлого года Эстонию потряс скандал в армии, связанный с парнями-близнецами, над которыми издевались офицеры. Получается, в эстонской армии процветает дедовщина?
- В наше время любая информация так быстро становится достоянием общественности, и именно это один из регуляторов, который не позволяет частому возникновению подобных случаев. Сегодня в армии есть капелланы и психологи, которые являются посредниками между офицерским составом и военнослужащими, есть военный омбудсмен, главный инспектор, в чью компетенцию входит решение подобных вопросов. С другой стороны, военнослужащие — все разные, конфликты все равно возникают.
- Возвращаясь к тому случаю: все было так, как ребята рассказывали?
- Я бы сказал, что доля вины есть у обеих сторон.
- В эстонской армии скоро можно будет служить и женщинам. Вы были одним из тех, кто ратовал ”за”. Почему?
- Во всем мире есть такая тенденция. И у меня вопрос: почему бы и нет?
- В советское время считалось: девушка идет служить в армию, чтобы выйти замуж.
- Эта причина существует и на сегодняшний день. Но она — одна из тысячи. Мы не можем запретить женщинам, которые желают испытать на себе все тяготы военной службы, идти в армию. Когда я работал спасателем, к нам тоже приходили и работали спасателями девчонки, которые действительно хотели идти в огонь.
- Сколько процентов женщин может быть в армии?
- В перспективе 10-20 %. В современной армии не только с автоматом в руках кроссы бегают. Есть целый спектр работ, где неважно, мужчина или женщина там заправляет. Для женщин служба в армии — дело добровольное.
- Раньше считалось, что военные люди любят выпить?
- Нет, я думаю, что 30 лет назад пожарный был синонимом алкоголика. Виновата специфика профессии. Военные и пожарные часто подвергаются опасности, испытывают стрессы и сильное напряжение. Сегодня эта проблема уже стала историей.
- Вы ходите на приемы в российское посольство. Придете 23 февраля? (Интервью проходило накануне — прим. ред.) Вас никто не будет ругать?
- Приду. Ругать? Если только эстонская желтая пресса. У меня нет начальника. Или мои начальники — все те люди, которые меня выбирали.
- Вы не боитесь ходить в российское посольство? Сегодня в посольстве — завтра в ежегоднике КаПо.
- Не боюсь. Если я каждую неделю буду туда ходить, то тогда, наверное, появлюсь в ежегоднике. У нас хорошие отношения с военным атташе, и мы совершенно нормально сотрудничаем в профессиональных сферах.
