Эксперт: прослыть великим экономистом — легко. Просто ежедневно предсказывайте кризис!
Пару недель назад в одной газете сразу два экономиста так и поступили. О чем не стоило бы упоминать, если бы каждый не бросил камень в нынешнюю экономическую политику и не дал совет на предмет ”Что делать?”, повторив постсоветские банальности, которые непременно прозвучат в предвыборной пропаганде, — о новой индустриализации и согласовании роста зарплат с производительностью труда. Проще говоря, о восстановлении былой индустрии, погибшей отнюдь не только в Эстонии.
Наши крупные предприятия, входившие в разного рода цепочки единого производственно-хозяйственного комплекса СССР, ”накрылись медным тазом” вместе с комплексом. Медь для тазиков как раз и уплыла в мировое пространство через Эстонию, оставив на нашем берегу немалые деньги, которых хватило на приватизацию опустевших заводских корпусов, превратившихся в центры разнообразных услуг (составляющих сейчас во внутреннем валовом продукте Эстонии более 70%).
Но почему бы не появиться у нас новым предприятиям с сотнями рабочих мест, возможностями карьерного роста для молодых специалистов и всеми другими действительными прелестями крупных производств? По трем причинам.
Первая отражена в опубликованном в конце ноября рейтинге зарплат. За 2016 год пятерка фирм со средней зарплатой от 8212 (1-е место) до 5631 евро (5-е место) представляет разнообразные услуги. Работает в них от 10 до 22 человек. Лишь на 9-м месте есть крупное предприятие с 287 работниками со средней зарплатой 4419 евро. Это эстонское отделение Microsoft, разрабатывающее программное обеспечение.
Из 190 фирм, вошедших в рейтинг, реальным производством занимается четыре. Да еще две строительные фирмы со средней зарплатой около 2600 евро и числом работников 498 и 262 человека. Есть завод с 785 работниками и средней зарплатой 2884 евро.
То есть маленькие фирмы инфотехнологической и другой интеллектуальной направленности задают ту самую высокую планку оплаты труда, из-за которой предприятия реального сектора, возникшие в конце 1990-х и начале 2000-х годов, сейчас бегут из Эстонии, и никто в этот сектор сюда уже инвестировать не будет. Такова вторая причина.
А третья — политико-географическая. Российский рынок для эстонского бизнеса закрылся по известным причинам и, наверное, надолго. Производить что-либо для рынков ЕС при нашей цене труда (включая налоги) — себе дороже, да и не ждут там нашей продукции. А с обеспечением собственного микроскопического рынка вполне справляются маленькие фирмы.
Характер идеальной модели нашего бизнеса сформулировал недавно один из самых успешных и талантливых предпринимателей Олег Осиновский: 16 работников и 700 вагонов. То есть высокотехнологичное посредничество.
Эстония по факту вошла в клуб стран постиндустриального развития. Как поднимать экономику в этих условиях — отдельный разговор. Но индустрии здесь уже не будет.
Если кто-либо даст себе труд что-либо прочесть о постиндустриальном обществе, то поймет, что догматические разговоры об измерении производительности труда в стоимостном выражении — архаика. И даже в части вполне традиционных услуг.
Сравним производительность парикмахерского труда в Таллинне и Хельсинки. В денежном выражении у финнов она выше. Но совсем не потому, что тамошние кауферы быстрее ножницами щелкают. Просто их цены выше. И хотя оплата труда там тоже выше, разница между конечной стоимостью услуги и заработком мастера — меньше нашей.
Кстати сказать, в традиционном измерении производительность труда университетских профессоров там тоже выше. Однако никому там не приходит в голову измерять производительность в сфере развития человеческого капитала (главного фактора экономики четвертого экономического уклада, иногда называемой экономикой знаний).
Тот же Олег Осиновский называет главной проблемой своего бизнеса отсутствие специалистов в области железнодорожного транспорта. От того же страдают многие его коллеги других сфер деятельности. Потому задача современного государства — не мифическую реиндустриализацию обеспечивать, а организовать продуманную образовательную политику.
Сегодня ни одна страна не способна готовить специалистов по всем направлениям знаний. Но создать условия, чтобы в Эстонии появились молодые специалисты для существующих эффективных областей деятельности — обязанность государственная.
Сегодня институциональная теория постиндустриального общества разработана и вполне доступна. Главное условие развития такого общества — рост качества жизни населения, приоритетное развитие индустрии знаний и на этой основе достижение инновационного рывка.
Худо-бедно нынешняя власть выстраивает примерно такую социально-экономическую стратегию, например, повышая уровень жизни малообеспеченных слоев (преодолевая сопротивление предыдущих правителей, втянувших Эстонию в самый глубокий кризис среди стран Евросоюза).
Жаль, что находятся квазиспециалисты, вновь разогревающие миф об инвестициях в реиндустриализацию и тем самым помогающие смене приоритетов действующей власти. При всех ее промахах и непоследовательности она единственная заслуживает поддержки.
