- Сначала мы тебя знали как актера Русского театра, теперь — как соведущего утренней программы ”Полный вперед!”. Мечты сбываются или просто стечение обстоятельств?

- Учась в школе, я приходил домой после уроков и в промежуток времени, что оставался до занятий в театральной студии, примерно два часа, видимо, оттого, что мне нечего было делать, увлекся записыванием себя, своего голоса на кассету. Помню, у нас был импортный магнитофон Sony, на который я записывал всякий бред, который, например, видел в окно.

- Стихи не декламировал?

- Нет. Наговаривал, что вижу, что изливается из головы, из души, что, может, наболело за день в школе. И этим занимался достаточно долго, пока мой старший брат однажды не рассекретил меня. Виноват был я сам — записал что-то на его кассету, стерев его любимую запись. Он поднял меня на смех в кругу семьи, и так в итоге все затихло.

- Ты слушал записанное? Тебе нравился свой голос, не нравился?

- Да, я прослушивал. Сначала боялся слышать себя со стороны, потому что мы все думаем, что мы звучим по-другому, нежели на самом деле. Таким образом, я избавлялся от страха услышать себя со стороны. Наверное, подсознание готовило меня к работе на радио. Но тогда для меня, 12-13-летнего мальчика, это было детской игрой, не более.

- Сколько набралось кассет?

- Не много, две-три.

- По 60 минут — нормально.

- Нет, я брал из коллекций брата те, что по 90, абсолютно не желая испортить ему настроение. В итоге все насмеялись и забыли, естественно, у меня возник ”комплекс неполноценности”. Я продолжал заниматься в театральной студии, окончил школу-студию МХАТ, пришел на работу в Русский театр, откуда пришлось уйти. И мне поступило предложение из Новосибирского театра ”Красный факел”. Занял там должность актера. По всем необходимым российским стандартам мне присвоили даже какое-то звание. Существует ступенчатая система: народный — самое высокое, ниже заслуженный, до — мастер сцены, до — артист драмы высшей категории. И еще пару ступеней. И вот мне присвоили это звание, без него они не имеют право принимать актера на службу в театр. И я там прекрасно себя чувствовал два месяца. У меня был даже срочный ввод в спектакль, где я успел постоять на одной сцене с Александром Балуевым в спектакле ”Маскарад”.

- Как на тебя вышел Новосибирск?

- Театральный мир очень узкий на самом деле, и когда с кем-то что-то случается, об этом быстро все узнают — друзья, однокурсники, знакомые, потом друзья друзей и так далее. Достаточно дать знать, что ты ищешь работу, и кто-то обязательно поможет. И один мой товарищ, который не имеет отношения к театральному миру, позвонил своим друзьям из театрального мира Новосибирска и дал им мои контакты. Мы начали вести переписку, созванивались, я отослал свои фото, видеоотрывки спектаклей, на основании этого мне позвонили из администрации театра и предложили приехать к ним на работу. Выслали вскоре гарантийное письмо, билеты на самолет, билеты на автобус до аэропорта, и я полетел.

- Зарплату, которую тебе предложили, отличалась от той, что была в Русском театре в лучшую сторону?

- Зарплата и стала той причиной, почему я из Новосибирска через два месяца и уехал. Мы, оказывается, друг друга не поняли. Я, видимо, в силу своей творческой натуры не слишком вникаю во все бумажные дела — прихожу и подписываю договоры, потому что доверяю. Когда же настал день получения зарплаты…

- …из нее вычли все билеты.

- Нет. Но я думал об одной сумме, полагая, что она не очень-то большая, но на жизнь хватит, а получил иную — мне выдали 15 тысяч российских рублей, со словами ”скажи спасибо, что и это получил”.

- Это маленькие деньги в Новосибирске?

- Судя по тем ценам, что там есть, это совсем не деньги. Там цены выше, чем в Москве. Например, когда я прилетел в Новосибирск в начале октября, у нас было еще +6, а там уже -10. Я полетел в кожаной курточке, и спасибо моим коллегам из театра, женщинам, которые, провожая, подарили мне теплый шерстяной свитер, варежки, которые и спасли меня от холода. Я решил купить себе куртку зимнюю. Так вот, самая дешевая зимняя куртка, которую я нашел, стоила 8300 рублей. При моей-то зарплате в 15 тысяч. Я понял, что не смогу тут долго жить. Конечно, зарплата могла потом вырасти, через год, через два, но я бы просто не пережил это время.

Я возвращался на поезде трое суток до Нарвы, очень долго размышлял, надо ли мне заниматься искусством, мое ли это дело. Я понимал, что у меня тут не устроилось, там не сложилось, видимо, надо к себе предъявлять претензии. Я решил, что не хочу заниматься искусством. Вернулся в Таллинн как раз перед новогодними праздниками, работал Дедом Морозом. Надо было обеспечивать себя финансово. Потом с друзьями придумали информационно-развлекательную программу для российских туристов в Старом городе, правда, весь этот проект длился лишь праздничную неделю. Какое-то время я продержался на плаву, но конкретных планов на дальнейшее у меня не было. Еще подумывал, не вернуться ли мне в Россию и поискать что-либо там. Но дальше Москвы ехать мне не хотелось. Пока я размышлял, мне позвонили и предложили попробовать себя на ”Русском Радио”.

- Ты сразу согласился?

- Раз позвонили и предложили, значит, надо. Когда ты находишься в такой критической ситуации, то ничего не боишься, на страх нет ни сил, ни времени. Я к тому моменту понял, что нельзя замыкаться на чем-то одном. Что приходит к тебе само — надо принимать. Потому что пока ты бегаешь по миру со своей идеей, а вокруг ничего не происходит, ты стоишь на месте. Поступает предложение — попробуй. Даже если оно не связано с твоими профессиональными навыками. Как ты можешь знать, что это не твое? Идешь и пробуешь, а дальше будет понятно.

- Сейчас тебе понятно?

- Я успокоился, меня пока что целиком и полностью устраивает сложившееся положение. У меня интересная работа, она мне нравится, она позволяет заниматься мне еще и творческими проектами. Вся основная работа проходит в утренние часы, остальное время я свободен, если нет каких-то серьезных подготовительных дел на следующий рабочий день.

- Помнишь свой первый эфир?

- Диск с записью первого эфира я до сих пор боюсь прослушать. Это было ужасно, я не знал, что сказать и как сказать. Вместо конкретных фраз вылетали какие-то пык-мык и междометья. Это стало мне уроком, красноречиво сказавшим, что надо стараться и меняться.

- Есть радиоведущий, которого ты слушаешь и стремишься подражать?

- Подражать не пытаюсь. Конечно, когда в Москве учился, то по утрам слушал радио Бачинского и Стиллавина. В памяти остались их интонации, но специально подражать кому-то я не стараюсь. Еще в институте нас учили: будь самим собой и найди в себе какую-то фишку. Она есть у каждого, надо только найти и быть самим собой. Тогда и тебе становится легче, как мне кажется, потому что ты никого не обманываешь, тебе не надо притворяться, ты остаешься собой и можешь транслировать любую мысль.

- Ты нашел свою фишку?

- Пока в поиске. И я не могу себя оценивать. В плане работы я не могу быть объективным. Конечно, я себя люблю, как и любой человек на Земле. Но сколько людей — столько и мнений. Кому-то ты нравишься, кому-то нет.

- Назови свои отрицательные и положительные качества.

- Ничего себе вопрос

- Ты сказал, что ленив, сладкое любишь…

- Разве это недостаток? Это достоинство. В том смысле, что если я знаю, что я это люблю, это уже не недостаток. Другое дело, если я всем говорю, что не ем после шести, за фигурой слежу, а после семи поджираю по триста граммов шоколада, тогда это недостаток. И он называется вранье или лицемерие, как минимум. То, что у меня лишний вес, пожалуй, могу к недостаткам отнести. Я желаю с ним бороться — никак не взяться. Надеюсь, что придет тот день, когда я пойду в спортзал или хотя бы в бассейн. Я не идеален, но я честный. По отношению к самому себе, прежде всего, и к окружающим. Иногда бывает нелегко, но, как показывает практика, правильно. Не надо перед кем-то оправдываться, изворачиваться, объясняться.

Поделиться
Комментарии