Гарик загадочно хмыкнул, а Максим не поверил ушам. Пропускать кабак, к тому же халявный, устраиваемый Газетой по поводу предстоящего Рождества, казалось верхом аскетизма.
К тому же весь технический отдел в то неблагополучное время накатывал с пугающей частотой и регулярностью. Редкая неделя уносила два-три вечера возлияний. Обычно этим не ограничивалось. Казалось, незримый Бахус прописался именно здесь, и под конец рабочего дня, зевая вылезал из-под дивана, в ожидании рюмки.
Присутствие небожителя было вязким и томительным. Густым холерным туманом витало в помещении, передавалось всем присутствующим, и через полчаса стол украшался очередным литром.
Поначалу Максим не понимал, как можно столько пить. Даже работяги на стройке не шли ни в какое сравнение. Там, запивший на неделю считался остальными конченым хроном. Притом, что раз в месяц такое себе позволяли многие. Однако, спустя пресловутую неделю буйного веселья, очередной гуляка приходил в себя, и запросто без выпивки пахал как огурец. Месяц, а то и два.
В командировках Максим насмотрелся на спящих в лужах и гарцующих на лесах. Видел, как бригада пьяных штукатуров в полном составе кувыркнулась с высоты третьего этажа. Увечья ограничились сломанным пальцем подсобника. Причем позже выяснилось, что палец был сломан за день до полета.
Бывало всякое. Но серые строительные будни пополам с тяжелым физическим трудом, как тогда казалось, социально оправдывали выпивающих. К тому же — выпивающих изредка.
В Газете же происходило нечто невообразимое. Пили постоянно, изо дня в день, с завидным постоянством и редкими выходными. Воздух был пропитан нездоровой атмосферой хмельного разгуляя. А с того момента, как главный жестко обрезал всем зарплату, преподнеся это попыткой залатать финансовые дыры, технари начали пить всерьез.
Максим пришел в Газету не так давно. Крах и кризис нагло залезли в его кошелек как раз по окончании испытательного срока, когда по расчетам доходы должны были возрасти. Но уходить было особо некуда, да и работа верстальщика оказалась на удивление интересной. Вздохнув и оставшись на тонущем издании, Максим уже через месяц лихой конторской повседневности, на третий подряд безалкогольный день, внезапно ощутил неясный дискомфорт. Прислушавшись к себе, с легким ужасом понял, что рецепторы на пару с пищеводом настойчиво требуют виски.
Организм жаждал не дурмана и расслабленности, а именно жгучего по горлу и сивушного в нос. Судорожно сглотнув, Максим отправился за бутылкой под молчаливое одобрение коллег. Подозревать в себе начинающего алкоголика было смешно и страшно…
В свете вышеизложенного, отказ Джона от пирушки, щедро унавоженной рекламодательским алкоголем, выглядел событием невероятным. Неожиданная потеря сотоварища в застолье, предвкушаемом третий день — удручала. Попытка образумить заблудшего успехом не увенчалась:
- Джон, заболел что ли? Пошли…
- Да ну их… Будет все как в прошлом году.
- А что было в прошлом году?
- Да напились все, как свиньи…
Это прозвучало с таким брезгливым отвращением, что Максим растерялся… Вмешался Гарик, многозначительно воздев к небу указательный палец:
- Джон лучше пойдет, и напьется дома в одиночестве…
- …Как свинья, — охотно подхватил Джон, и повернулся к Гарику. Подозрительно осмотрел его и заключил с разоблачительной гримасой, — ТЫ ЗНАЛ!
Оба заржали, и Макс махнул рукой, догадываясь, что в прошлом году на празднике жизни определенно произошло что-то непотребное, и делиться этим старшие товарищи не намерены.
Тем не менее Гарик планировал посетить вечеринку, а Джон так и не поддался ни на какие уговоры.
Ровно к девятнадцати следующего дня Газета собралась в ресторане с интригующим для русского человека названием "Кури кала". Безобидный, однако, перевод, гласящий "Злая рыба", навевал размышления о типично эстонской изобретательности хозяина.
Неподалеку стены улочки Старого города украшал еще один перл. Вывеска "КЯСИТЁЁ", означающая в переводе "Ручную работу", и подразумевающая наличие товара, сделанного руками народных умельцев, соседствовала, образуя почти единое целое с прилегающей "Cекс-шоп" на международном языке.
В целом издалека кокетливо сверкало: "Секс-шоп РУЧНАЯ РАБОТА". Остановившись, Максим полюбовался открытием, дав себе слово вернуться сюда и запечатлеть игру слов на пленке. Поделиться радостью было не с кем. Оставалось с идиотской для непосвященных окружающих улыбкой двигаться на торжество.
Верстальщики припозднились, сдавая номер, и Максим входил в зал с чувством легкой досады. Пир уже давно начался, а опоздавшему всегда приходится неловко. Подогретая толпа слишком навязчива или слишком равнодушна. С одной стороны обидно невнимание, а с другой — штрафные колом встают поперек горла. Так или иначе, в первые минуты особенно остро осознаешь, что на очередном празднике жизни ты снова лишний.
К тому же Гарика с Серегой усадили за столик с двумя наборщицами, и пришлось устраиваться в другом конце зала с фотографом Димой. Общение с которым до сегодняшнего дня ограничивалось кивками случайных встреч в коридорах. Диму он знал плохо. Максим уныло просканировал взглядом зал. Мелькнула мысль о том, что Джон, пожалуй, был в чем-то прав.
Помимо закусок, столик для двоих был снабжен литровым "Распутиным" и парой бутылок разноцветных вин. Максим редко пил водку, а вина не пил вообще. Запах сочной отбивной, хрустящие на вид огурцы и отсутствие выбора сделали свое дело. Максим открыл литруху и призывно-вопросительно наклонил бутылку к стакану Димы. Выяснилось, что помимо угрюмости, виртуоз объектива обладал по крайней мере еще одним нехорошим качеством. Дима, оказывается, пил вино, наотрез отказавшись от водки.
Максим обреченно наполнил свою рюмку, и без тостов и поисков глазами компании за соседними столами, резким броском закинул содержимое внутрь… Брови удивленно поползли вверх. Вопреки ожиданиям, питье оказалось довольно холодным и вполне приемлемым на вкус.
Огурцы не обманули надежд, весело хрустя на зубах. Мясо было приготовлено, а не подогрето. После третьей по телу расползалось знакомое тепло. Жизнь, в общем-то, налаживалась. Отстучав с мексиканским уклоном пустой рюмкой по столу, Максим позволил себе сесть вполоборота к людям…
Только сейчас дошло, что в зале стоит невообразимый шум. Газета горланила, стараясь перекричать друг друга и развеселое попурри из творений дебильных молодежных команд а ля "Руки вверх", старательно навязываемое публике скучающим ди-джеем.
Окружающие лица перестали казаться отвратительными. Макс налил себе пятую, покосился на задумчиво жующего Диму и улыбнулся, поймав случайный взгляд красавицы Жанночки. Очень хотелось бы думать, что этот взгляд был все-таки не случайным, но льстить себе таким беспардонным образом было не в его правилах.
Максим шумно выдохнул в сторону. Понеслась…
