В Таллинне обсуждали, как реагировать на предсказуемую победу Путина
Правда, "вызвав" призрак революции, участники всячески подчеркивали нежелание, чтобы он опять завладел Россией. Ну разве что, в "бархатном", "оранжевом" или "поющем" виде.
Конференцию организовали в стенах Рийгикогу депутат Европарламента Кристийна Оюланд, входящая в Европейское объединение либералов и демократов, и Эстонский институт прав человека, директор которого Март Нутть был ведущим мероприятия.
По мнению Михаила Касьянова, в свое время Путин и "средний класс" России заключили своего рода контракт, по которому "середняки" могли зарабатывать и тратить, но не должны были лезть в политику. Постепенно люди поняли, что обмануты, что слова о модернизации России не более чем риторика, и, когда Путин вновь заявил о президентских амбициях, решили "прокатить" его партию на думских выборах. Однако официальные итоги голосования отдали победу "Единой России", и средний класс крупных городов вышел на улицы. Это заставило власть пойти на некоторые послабления, однако не изменило, по Касьянову, главного: то, что произойдет 4 марта, не является выборами в полном смысле, потому что все их участники подобраны Путиным, при этом даже им не обеспечен справедливый доступ к средствам массовой информации.
- Максимально независим от Кремля Зюганов, который имеет свою партийную структуру, 8-10 процентов устойчивого электората и на этой основе может не менять своей сталинистской риторики. Все другие не являются независимыми, включая Прохорова, которого Путин выбрал, чтобы показать народу "лицо либерализма", — уверен российский экс-премьер.
Михаил Касьянов и член правления российского Института современного развития Евгений Гонтмахер выразили уверенность, что Путин объявит о своей победе уже в первом туре, хотя за него будет большинство участников голосования, но не большинство избирателей вообще, и это будет выбор вынужденный.
Тактика давления
Касьянов и Гонтмахер указали на одну, по их мнению, опасную деталь тактики нынешней российской власти в последнее время: стравливание различных социальных групп — горожан, которые настроены все более протестно, и жителей села, рабочих, выступающих за "стабильность", и тех россиян, кто "смотрит в сторону Запада", и т.п.
Возможен ли, говоря компьютерным языком, апгрейд Путина, то есть его кардинальное обновление в новом периоде правления? На этот вопрос Евгений Гонтмахер ответил отрицательно: по мнению политолога, Путин слишком авторитарен, слишком привык все решать сам.
После победы Путина демократические оппозиционные силы в России должны продолжать тактику давления через уличные протесты, через образованную часть населения на власть, чтобы Путин и его команда готовились к уходу, уверен Михаил Касьянов.
- Протестные настроения после 4 марта не спадут, и мы будем прилагать все усилия для этого, — сообщил сопредседатель незарегистрированной оппозиционной Партии народной свободы. — Наш план — добиться, чтобы были объявлены досрочные выборы в парламент весной следующего года, а потом, в трехлетней перспективе, досрочные выборы президента.
Кристийна Оюланд пообещала, что российская тема не исчезнет после марта и из повестки дня Европарламента.
Директор Балтийского центра исследования России Владимир Юшкин выразил уверенность, что Россию ждет революция. Правда, в ходе дальнейшей дискуссии выяснилось, что речь все же о революции "бархатного" типа, вроде украинской "оранжевой", которую Касьянов расценил как нормальную акцию против подтасовок властей. Еще хорошо, что в уличных акциях протеста пока не участвуют менее ответственные слои населения, а то в России уже разразилась бы революция настоящая, которую нельзя допустить, подчеркнул экс-премьер.
Еще на один возможный метод давления на Кремль намекнул молодой эстонский политик Евгений Криштафович. Он спросил Касьянова — должны ли президент Эстонии, а также лидеры западного мира поздравить Путина с победой? Касьянов ответил, что зарубежные поздравления были бы весьма вредны для дела российской демократии. Учитель и публицист Игорь Калакаускас из зала выразил на этот счет другое мнение: Обама и Саркози несомненно позвонят Путину, а если этого не сделает президент Эстонии, то в Кремле этого просто не заметят.
Владимир Юшкин назвал "единственной надеждой" падение цен на нефть: это затруднит пополнение российского бюджета и выполнение Путиным социальных обещаний. Под самый конец конференции мимолетом помянули и более радикального оппозиционера Каспарова, призывающего Запад занять в отношениях с Россией вообще силовые позиции.
"Путин будет лавировать"
Ограничатся ли демократы "просвещением масс" или действительно применят в отношении России "болевые приемы", корреспондент "Инфопресса" попытался выяснить в краткой эксклюзивной беседе с Евгением ГОНТМАХЕРОМ.
- Господин Гонтмахер, дойдет ли дело до того, что оппозиция, которая здесь представлена, будет взывать на Западе — ребята, приходите и решайте проблемы России силовыми методами извне?
- Я категорический противник того, чтобы с нами действовали, как в Ливии, или так, как сейчас получается вокруг Сирии. Это не говорит о том, что я против усилий Запада по урегулированию сирийского конфликта. Диктатор кровавый, он должен уйти и т.д. Но Россия все-таки в этом плане отличается; как мне представляется, у нас достаточно сил и возможностей справиться самим. Военное, силовое вмешательство я даже представить не могу, ведь Россия — страна с ядерным оружием. Но даже и какие-то шаги, диктующие изменения во внутренней политике России, — нет.
Все претензии, что Запад нам сейчас может предъявить, для нас не новы. Если вы возьмете, допустим, доклады Института современного развития, где я работаю и где, кстати, Медведев председатель попечительского совета, — мы давно уже написали, что России нужны честные выборы, возврат выборности губернаторов, политическая конкуренция, свобода СМИ. Поэтому повторять это с Запада уже немножко излишне, уже менторство.
- Значит, вариант "призвания варягов" вы исключаете?
- Исключаю. Считаю, мы все-таки сами в состоянии все это сделать. К сожалению, это будет сложно и, видимо, пройдет через ряд потрясений. Достаточно опасных, хотя, надеюсь, не кровавых. В России очень много людей, особенно в городах, которые уже давно все понимают. Нужно просто какое-то изменение, внешний повод. Когда Путин станет президентом и начнет конкретные вопросы решать, вот тогда начнется столкновение между тем, что хотят люди и что он будет делать. И в этих конфликтах, надеюсь, мы сами найдем путь к тому, чтобы Россию сделать страной европейского типа.
- Какой процент вероятности вы отводите на то, что Путин пойдет по пути либерализации, и какой на то, что будет "закручивание гаек"?
- Какая-то имитация вполне возможна…
- Ну, политика — по большому счету, всегда "спектакль".
- Да, "спектакль" возможен. Например, Путин может создать коалиционное правительство, куда пригласит коммунистов, ЛДПР, Миронова… Но есть глубинные процессы, есть черта, за которой начинается необратимость. Очень хорошо, что будут приняты новые законы о либерализации политической деятельности, которые внесены в Думу Медведевым. Но к этому еще нужно 125 других шагов. И если Путин под давлением общества будет это делать, это было бы неплохо. Но пока я отвожу на это очень мало шансов.
Думаю, скорее, он будет лавировать. Что-то из демократических процедур имитировать. Что-то точечно "замораживать". Кого-то из оппозиционных политиков подкупать, кого-то выдавливать из страны, вплоть до хулиганских поступков в подъездах. Я не думаю, что он, как Ярузельский, введет военное положение.
Но ситуация развивается помимо воли даже Путина. И у него, действительно, через год-два все равно будет развилка. Либо он переходит Рубикон и идет в настоящую демократизацию. Либо он может пойти на какие-то совершенно немотивированные поступки. Или ситуация может выйти даже из-под его контроля. Повторяю, еще год-два у него есть, а пока он будет имитировать и ничего существенного не произойдет.
- В какой мере те, кто считает себя оппозицией Путину, кроме бесед со своими политическими друзьями за рубежом, задействуют такой неофициальный, но сильный рычаг, как попытки каким-то образом повлиять на цену нефти, от которой зависит российский бюджет?
- Я вам как экономист могу сказать, что рост цены на нефть, на самом деле, тоже плох для России. Кстати, влияние России на этот процесс я не очень вижу. Понимаю, что можно, допустим, спровоцировать региональный конфликт в Персидском заливе и цена может подскочить до 200 долларов за баррель. Но надо ведь иметь в виду, и мир это уже проходил, что очень высокая цена на нефть сдерживает темпы экономического развития в той же Европе, и тогда в странах с рыночной экономикой начинаются мощные процессы по снижению зависимости от углеводородов. Поэтому есть понятие "справедливая цена на нефть", которая устраивает и производителей, в том числе Россию, и потребителей. Сейчас, по расчетам экспертов, это порядка 70-80 долларов.
- А демократам России надо, чтобы было 25 долларов…
- Нет, нет. Есть фраза господина Грефа (президент Сбербанка России. — прим. авт.), который не является оппозицией и который недавно сказал что-то вроде: когда будет 20 долларов за баррель, тогда реформы в России и начнутся. Что, вообще-то, сермяжная правда. Но 20 долларов никогда не будет.
Для России проблема в том и заключается, что российская экономика уже не зависит от цены на нефть. В прошлом году цена нефти на мировом рынке увеличилась на 25 процентов, а количество бедных у нас, по официальным данным, выросло. Государство как механизм перераспределения, механизм некоего общественного договора уже не работает. Все путинские годы быстрого роста цен на нефть резко увеличивалось социальное неравенство. Я бы так сказал: чем более высока цена на нефть, тем больше уходит "налево". У нас, например, налогообложение сырьевого сектора внутри страны — льготное. Почему? Потому что тогда есть возможность вот этими сверхдоходами "порулить", пораспределять их не под общественным контролем, не через налоговую систему.
Как сказал экономист Гайдар, прогнозирование цены на нефть портит профессиональную репутацию. Что будет с ценой на нефть, никто не знает. Условно говоря, произойдет в Нигерии какой-то очередной взрыв на нефтепроводе или захват заложников, и цена уже на 5 долларов поднимается. И обратный процесс: была холодная зима — стала теплой… Еще раз говорю, Россия влиять на это не может.
- А демократы по своим каналам?
- Да какие каналы? Что, мировой демократический заговор? Я в это абсолютно не верю. Более того, фактор нефтяных цен я с точки зрения политической всерьез не рассматриваю. Да, экономически это важно, потому что есть доходы. Сейчас российский бюджет сводится бездефицитно, по-моему, в районе 120 долларов за баррель. Поэтому если цены на нефть будут держаться в этом году на уровне 120-125 долларов, то у Путина действительно появляется возможность кого-то немножко "подкормить" — пенсионеров, бюджетников и т.д.
Но воздействовать на эту цену, чтобы она всю жизнь оставалась в районе 120-130 долларов, возможностей нет. Все мировые аналитики — рискуя профессиональной репутацией — говорят, что на ближайшие годы пока просматривается 100 долларов за баррель. А это — дефицитный бюджет России. Это пока не страшно, потому что у России есть большие запасы. Поэтому год-два, может три, возможность для государства как-то маневрировать будет. Но потом позитивное развитие ситуации все равно невозможно без каких-либо институциональных изменений.
- Какой вы прогноз строите для судьбы Дмитрия Медведева?
- Несмотря на его, считаю, очень крупную ошибку, которую он совершил 24 сентября (заявление о том, что баллотироваться будет Путин. — прим. авт.), я отношусь к нему с некоторой симпатией. Говорят: он четыре года был пустым местом. Не совсем так. Та риторика, которой он четыре года всех нас кормил — "модернизация", "надо что-то реформировать" и т.д., — приучила часть людей к тому, что это надо делать. И когда он ушел, это сыграло роль "спускового крючка".
- Так что его ждет?
- Формально он, видимо, будет премьер-министром при президенте Путине.
- Надолго?
- Вот этого никто не знает. Потому что здесь очень многое будет зависеть от состава правительства. Если там останутся такие люди, как Рогозин, Сурков, Сечин, они будут ему мешать, если он захочет реализовать хотя бы в узком плане свою модернизационную риторику. И мы же понимаем, что Россия — президентская республика, что Путин, конечно, будет все это контролировать и Медведев может превратиться в какую-то абсолютно фиктивную личность, которая не принимает никаких решений.
Смирится он с этим — не смирится? Уйдет ли в отставку — или Путин его на кого-то сменит? Не знаю. Единственный вывод, который я делаю — к сожалению для Медведева — политическая карьера для него закончена. Он молодой и говорил, что через шесть лет может вернуться и вновь баллотироваться в президенты. Боюсь, это уже невозможно. У него нет партии, нет реальной политической опоры. Ну да, он возглавлял сейчас списки "Единой России", но это не его партия, а Путина. Он мог в последний год, пожалуй, создать коалицию за модернизацию, хотя бы как общественное движение. Ему не дали такой возможности. Поэтому он одиночка, в политическом смысле этого слова.
Если через шесть лет он будет претендовать на пост президента, тогда ему надо сейчас не премьер-министром быть, а теоретически говоря, создавать свою партию, уходить в политическую деятельность, может быть, даже в оппозицию. И вот эти пять-шесть лет работай, собирай сторонников, езди по стране, критикуй Путина, в конце концов. Может быть, тогда какой-то маленький шанс появится. Но он ведь этого делать не будет.
