Проклятая земля: в Ида-Вирумаа простирается опасное токсичное болото
Киви теэ, что близ Кохтла-Ярве, и название присвоено, и почтовый индекс там имеется, как у любой нормальной улицы. Да вот только жилых домов там нет.
По краю дороги раскинулось токсичное болото. Земля местами аж почернела, торчат сухие корявые подобия березок, густятся камышовые заросли… От намешанного там коктейля у исследователей волосы встают дыбом: бурые лужи вонючей жижи! Там же — каналы, где днем с огнем ни одного живого существа не сыщешь, даже последней блохи водяной.
Отрава на любой вкус
”Феноловое болото” — так именуют его химики, делая отсылку к фенолу — ”отбеливателю для белья” или к веществу, родственному нашумевшему MMS. Как и пресловутый MMS, так и фенол (оксибензол, карболовая кислота — прим. ред.) убивают все живое — оттого последний используют, например, для дезинфекции хирургических инструментов (а также его кололи узникам нацистских концлагерей, чтобы их убить). Местами концентрация фенола в поверхностных водах окрестностей Киви теэ аж в 19 тысяч раз превышает допустимую норму!
Помимо фенола, почва тех краев, грязно-бурые лужи и каналы с мертвой водой содержат еще кое-что. Мышьяк. Его там — в пять-шесть раз больше допустимого. А еще — канцерогенный бензол, тоже ни на один порядок больше дозволенного. Бензол вызывает лейкемию, повреждает хромосомы и может стать причиной раковых заболеваний. Яды чуть ли не насквозь — на несколько метров вглубь — пропитали почву тех мест. А отравленная вода, что на поверхности, через грязно-бурые каналы в конечном итоге попадает в реки и моря.
Вдали виднеются линии электропередач, за ними — черный контур полукоксовой горы.
Очевидно: эта гора — самый вредоносный из до сих пор действующих производственных объектов во всей Эстонии, а также — ”главная виновница” этого болота.
При Советах там стали наслаивать полукокс, содержащие мышьяк отбросы и сланцевую золу. Гора получилась неровной — в лунках образовались лужицы. Отходы складировались друг на друга, дождь их пропитывал своей водой, эта вода стекала на земли близ горы и, несущая яды, рассеивала их по округе. Вода каналов вышла из берегов, загрязняя собой все вокруг. А сейчас ядовитая почва, в свою очередь, отравляет дождевую воду, которая опять попадает в эти каналы…
Теперь одна половина горы — государственная, другая — собственность производителя сланцевого масла VKG. Государственная часть ”закрыта”: то есть покрыта тройной ”крышей”, которая не должна пропускать воду (на это европейские налогоплательщики потратили 41,6 миллионов евро — на гору накинули немецкий бетонитовый мат, который обычно используется при захоронении радиоактивных останков). А вторая половина горы до сих пор используется.
Туда VKG складирует полукокс и золу, но более правильным и экологичным способом, чем это делалось в советское время. Для начала из сланца выжимают как можно больше ”масла” — так в сухом остатке меньше нефтепродуктов и фенолов. Потом предприятие прессует получившийся полукокс до состояния массы, похожей на асфальт. Но все же: со второй частью горы, что покрыта сдерживающим ядерный мусор материалом, часть VKG не сравнить.
Глава Ида-Вируского отдела инспекции по охране окружающей среды Айвар Лайнярв утверждает: для того, чтобы гора стала реально полностью безопасна, ее надо закрыть и доверху устлать крышей.
Но пока в Эстонии есть запасы сланца, и на него есть спрос на мировом рынке, надеяться на это — просто наивно.
Ту злополучную гору обрамляют несколько внушительных размеров каналов. В один из них собирается натечная вода, содержащая яды, и несет их дальше в бассейн-коллектор. С горы в канал стекают красно-бурые ручьи, а ”вода” в самом коллекторе покрыта ржавым налетом.
Прогуливаясь рядом с этим ”озерцом”, разумно наматывать на голову шарф, а лучше вообще брать с собой респиратор.
В том году Евросоюз инвестировал в постройку этой системы каналов 850 000 евро. Из денег налогоплательщиков. Однако большая часть старых загрязнений осела вне этого водного кольца.
”По сути, отравлена вся земля от этой горы и вплоть до речки Пуртсе”, — признает Лайнярв. А когда вновь пойдет дождь, осадки соберутся в каналах, оттуда вода стечет в главный канал — Варбе, оттуда — в кохтлаские речки, из них — в реку Пуртсе, и наконец — в море.
Отношения в плане собственности там весьма натянутые. С части горы VKG, которую никак нельзя так же герметично законсервировать, как и государственную — нерабочую, струятся бурые ручьи. То место, где эти ручьи берут свой исток, принадлежит VKG. Земля, на которую они текут, государственная. Канал для натечной воды, где эти ручьи и собираются воедино, также казенный. Большая часть грязных земель вокруг горы также являются собственностью государства, к VKG относятся лишь кладбище отходов и производственная земля.
Дело серьезное: в Кохтла-Ярве — городе у горы — нет нормальной системы отвода атмосферных осадков. Поскольку близ коксовой горы — природная низина, городские осадки стекают непосредственно туда. И захватывают с собой токсины. Но для самого Кохтла-Ярве проблема невелика: отравленная вода же, в конечном итоге, уходит в море, а не в город!
Взятые в тех районах пробы воды и почвы ужасающи.
Когда Раймо Яаксоо — главный специалист отдела, занимающегося отходами, открывает на своем компьютере файл с результатами проб, по всей таблице пробегает красное подчеркивание. Таким способом обозначаются дозировки вещества, чьи показатели превышают разрешенную норму.
Допустим, 23 июля текущего года. Температура воздуха — 19 °С; точка измерений — F-28, расположена близ отстойников. Концентрация одноосновных фенолов — 19 000 микрограмм на литр. Допустимый максимум — 1 микрограмм. Доза превышена в 19 000 раз! Мышьяк — 46 микрограмм на литр. Разрешено — 10 микрограмм…
15 июля. Температура воздуха — 24 °С; точка замеров — F-3, расположена у канала близ фенольного болота. Бензол — 180 микрограмм на литр, допустимо — максимум 50 микрограмм. 3,4-диметилфенол — 450 микрограмм на литр, можно — 1 микрограмм. 3,5-диметилфенол — 690 микрограмм на литр, граница — 1 микрограмм.
И так далее. Содержание фенолов в надпочвенных водах тех мест превышает допустимую норму, установленную указом Министерства окружающем среды, в сотни, порой — в тысячи раз!
Ведущий эстонский токсиколог, председатель общества токсикологии Анне Кахру объяснила, что в рассматриваемом случае при учете допустимых норм исходили из выявления каждого конкретного вещества в отдельности. Однако если несколько веществ — вместе, они начинают вступать в реакцию, взаимодействовать.
Фенолы, конечно, могут распадаться в воде, но для этого нужны микробы. Увы, воды в водохранилищах у сланцевого производства по большей части щелочные, так как содержат золу. Нормальная кислотность поверхностных вод — в районе 7 pH. Есть там места и с такой — нормальной — водой, но местами датчик показывает аж 12,3! А такая вода — сильнощелочная, а значит мертвая. ”Там даже бактерии не живут!” — поведала Кахру. А раз нет микроорганизмов — некому и разлагать фенолы. А они несутся дальше — сквозь каналы и реки — к морю. Мышьяк же не разлагается в принципе. Все растворимые в воде соединения мышьяка опасны для человека.
Также яды проникают и в глубинные слои почвы. Пример: в феврале этого года почти с трехметровой глубины были взяты пробы почвы. В одном килограмме почвы содержалось 390 миллиграммов нафталина, в то время как официально допустимый максимум для производственной земли — 50 миллиграмм. Фенолы нашли даже на двухметровой глубине, а их содержание серьезно превышало все допустимые нормы для почвы близ производства.
Тут стоит отметить, что допустимые максимумы для производственных земель в разы выше, чем для обычных, жилых. В отношении поверхностных вод нормы едины: воды же текут, и если в одном месте разрешить больше, а в другом — меньше…
И как же быть с этим фенольным болотом? ”Если цель — избавиться от загрязнений, не остается ничего иного, кроме как выкопать его подчистую”, — объяснил Раймо Яаксоо — сотрудник Министерства охраны окружающей среды. Счистить придется также и края каналов.
К тому времени, как за это фенольное болото возьмутся, еще много воды утечет. Министерство еще только анализирует возможные варианты.
По всей видимости, вместе с фенольным болотом было бы разумно очистить также и речку Пуртсе. А еще — построить в Кохтла-Ярве нормальную систему отвода атмосферных осадков. И убедиться, что с полукоксовой горы с будущем больше не станут просачиваться ядовитые отходы. А то государство ведет себя как человек, который сначала надраил полы, а потом стал гонять пыль на верхних полках.
И в заключение: ни одной таблички, оповещающей об опасной мертвой зоне, в тех местах нет. На одном шлагбауме болтается ржавая табличка, запрещающая пребывание на золоотвале. И все.
Смотрите на карте.
