”У молодых и успешных нет времени думать о смерти”. Сотрудник похоронного бюро — о своей работе, эстетике и водке
Молодой человек по имени Дэн (полное имя и фамилия редакции известны — прим. авт.) зарабатывает на жизнь тем, что носит гробы и украшает могилы. Он рассказал нам о себе, о своей работе, о кладбищах. О похоронах ”эстонских” и ”русских”. А также подкинул пару идей для стартапов.
- Дэн, в русском языке нет ”нормального” названия твоей должности. По-эстонски это kirstukandja, а по-русски…
- … никак не скажешь. Не гробоносец же! Самое точное название, пожалуй, обслуживающий персонал на похоронах.
- А что еще ты делаешь на работе?
- Мы — как обслуживающий персонал — должны быть максимально полезны родственникам усопшего. В первую очередь мы, конечно, гроб несем, помогаем закапывать, зажигать свечи, нести венки, подаем лопату с песком. Украшаем могилу. Для последнего же требуются некоторые знания и чувство эстетики.
- Например?
- Есть каноны. Например, венки от самых близких идут ”в голову”. Но при этом надо соблюдать и композицию. Ты не можешь все это просто навалить. Это должно быть композиционно, достойно, эстетично. Это не коробки на складе…
Все о жизни
- Как ты попал на эту работу?
- Благодаря давнему товарищу, который проработал десяток лет в больнице. А больница и кладбище, понятное дело, взаимосвязаны. И он решил, что мне эта работа подойдет.
- У вас достойная зарплата? Она соразмерна твоему вкладу?
- Когда-то я шутил, что половину своей зарплаты я трачу на спички, чтобы зажигать свечи, а вторую половину — на салфетки, чтобы вытирать пот. Последнее время зарплату подняли. В принципе, это хороший приработок, но на него не проживешь. Если бы работать с такой ставкой по восемь часов в день, это была бы очень хорошая получка. Но работы у нас мало. Даже не знаю в контексте нашей темы, радоваться этому или нет…
- А вы закапываете могилы тоже?
- Закапываем. Роет ее машина.
- А есть ли существенная разница: закапывать зимой или летом? В –30 и +30?
- Разумеется. Зимой почва твердеет и леденеет, а песок ломается на куски. Сам физический труд уже сложнее. А на некоторых кладбищах — камни.
- Ты на всех кладбищах работаешь?
- Да. Куда отправят — туда и идем, и едем.
- Есть ли у тебя любимое?
- Александра Невского. Сиселинна. Потому что самое удобное по месторасположению. И Метсакальмисту. Потому что самое красивое. Насчет последнего я всегда удивлялся: все кладбища в Эстонии расположены в лесу. И только Метсакальмисту называется лесным. (Metsakalmistu — от metsа — лесной и kalmistu — кладбище — прим. авт.).
Я всегда любил ходить на кладбища. В них есть что-то такое, что умиротворяет. Веллер, писатель наш — ”эстонский” — шутил, мол, ”в Эстонии нет ничего интересного, но зато какие кладбища! Так и хочется прилечь отдохнуть”. Кстати, у нас одно из кладбищ называется Рахумяэ — Silent hill — Тихий холм. На Маарду очень красивое кладбище…
Про эмоции и водку
- Поговорим о стереотипах. С вами часто расплачиваются водкой?
- Тут можно долго говорить. Например, некоторые русские думают, что тебя надо обязательно пригласить помянуть, угостить чем-то. И обязательно дать водку в качестве чаевых.
- То есть ждут твоего участия в общей скорби, эмоциональной вовлеченности в процесс?
- Да. Ожидают порой того, к чему ты не можешь морально быть ежедневно готовым. Тебе дают водку и говорят, мол, помяните. Но помянуть означает сказать об усопшем что-то хорошее. А ты знаешь не больше, чем его имя. И таких у тебя за день пять. Если вы хотите нам сказать спасибо, желательно иными способами. Чаевыми, например. Хотя это очень щепетильный момент. Мы, как любой обслуживающий персонал, чаевые приветствуем — это не возбраняется. Чтобы кто-то из коллег принимал участие в поминках вместе с родственниками, это крайне редкий случай. Признаюсь честно: когда нам дают водку, это крайне раздражает, и не только меня, но и коллег. У нас дома скопилось ее три ящика уже.
- А каковы особенности ”эстонских” похорон? Чем они отличаются от ”русских”?
- Если говорить чисто о церемониальном аспекте, то эстонцы более сдержанны, более формальны, более каноничны. Они все в костюмах, в торжественных нарядах.
Русские более эмоциональны. Они плачут в голос, обнимаются.
- Что самое сложное в твоей работе? И физически, и психологически.
- Физически сложно нести гроб. Если вас четверо, а гроб тяжелый. А психологически… поскольку я долго уже работаю, мало что напрягает. Как я уже говорил, это ожидание вовлеченности, эмоциональной отдачи.
- А тебе в целом нравится твоя работа? Что тебя мотивирует, кроме денежной составляющей?
- Смерть — это такой момент, о котором думать — роскошь. У молодых, успешных, деловых людей нет времени думать о таких вещах. Их откладывают на последний момент. Это то же самое, что почитать русскую классику, например. Это, конечно же, мое личное восприятие.
Что я вижу на этой работе — сплоченные внимательные семьи. Это такой ”праздник”, который объединяет людей, как никакой другой.
Одна из вещей, которая меня мотивирует — это коллектив. У нас вообще нет людей равнодушных. Там либо атеисты, либо набожные христиане. Одно из двух, не бывает между. У нас в перекурах — как в песне Макаревича ”Вагонные споры”: коллеги беседуют о философских вещах. Коллектив в основном молодой. Все люди очень-очень порядочные.
Какой бы у тебя плохой день ни был, ты приходишь на работу, а у тебя коллега спрашивает: ”Как дела”? И ты себя ловишь на мысли…
- … что лучше, чем у ”виновника торжества”?
- Ну, можно и так выразиться. И это как-то воодушевляет.
Эмпатия и цинизм
- Если умирают дети, молодые люди — те, с кем ты мог бы себя ассоциировать, на месте которых мог бы оказаться, у тебя возникают какие-то особые эмоции?
- Как я ранее сказал, всем не посочувствуешь, но все же ты более или менее эмпатичен к разным людям. И те, с которыми ты лично себя можешь больше ассоциировать — к тем проявляешь больше эмпатии. Да, ты порой думаешь, когда хоронишь молодого: ”На его месте мог бы оказаться я”. Люди умирают — это нормально, естественно и закономерно. Но когда умирают молодые — раньше того, чем, казалось бы, должны — тогда оно как-то особенно щемит в груди.
- Ты стал со временем как-то иначе относиться к смерти? Более просто, более философски?
- Я бы сказал, что более философски — конечно. Есть такая вещь, как профессиональное искажение, потому как любая профессия подразумевает более или менее однообразную деятельность. Это естественный защитный механизм. И, быть может, ты становишься более циничный, несколько абстрагированный, появляется странноватое своеобразное чувство юмора.
- Прямо как журналист!
- Возможно. На работе от нас ожидается что? Чтобы ты вел себя нейтрально и солидно. С одной стороны несколько манерно, но ненавязчиво. Ты не должен стремиться к тому, чтобы на каждых похоронах быть покойником, на каждой свадьбе — невестой. Можно сказать даже, что ты как дух: ты делаешь свое дело, и оно тебя обезличивает.
(Мы берем еще кофе и перемещаемся в курилку)
Знаешь, многие люди приходят на похороны и… не знают, что там делать. Они спрашивают у нас: нужно песок брать с земли или с лопаты? Этой рукой, или этой?
- Дай советы: какой рукой с какой лопаты что брать.
- Это ваши похороны. Это ваше торжество. Это ваша традиция: семейная, религиозная. И решать вам, как вам комфортнее, удобнее. Мы упрощаем бытовой аспект этого действия: чтобы не приходилось пачкать костюмы, вставать в неудобные позы, старикам — спины гнуть. ”Как принято, как не принято, как можно, как неможно”… Сегодня все можно. Нет жесткой рамки традиции.
После смерти я стала карандашом
- Ты сам боишься факта смерти?
- Нет.
- Погребение или кремация?
- Это, конечно, личное дело каждого. Но я за кремацию, хотя бы потому, что это экономит площадь. Погребение — это дань традиции. Мне одна моя подруга-художница сказала, что она хотела бы, чтобы ее прах спрессовали с графитом и сделали бы карандаш. И этим карандашом нарисовали бы портрет. Вот такой элемент креатива.
- А если ли у нас на рынке ритуальных услуг такого рода нестандартные предложения: как распорядиться своим прахом после кремации?
- У нас в Эстонии таких услуг нет. Они есть в Европе и становятся все более популярны.
- Я слышала, что можно поместить, например, свой прах в песочные часы. Какие есть еще варианты?
- Их множество. Вас ограничивает только ваша фантазия. Существуют сайты, которые предлагают такие услуги, и, мне думается, это вариант продвинуть нашу экономику. Также можно было бы организовать курсы для таких ”гробоносцев” как я, где изучали бы религию, традиции, этику, ввели бы отдельный дресскод.
- То есть повысить престиж профессии?
- Именно. У нас в городе слишком много похоронных бюро. Иногда не ты выбираешь работу, а работа выбирает тебя.
- Как реагируют люди, когда ты им рассказываешь обо всем этом?
Существуют определенные стереотипы. Люди думают, что я очень угрюмый, что вечно озадачен вопросами Смерти и Бытия. Но большинство находят это очень необычным и интересуются церемониальными моментами. Это хороший повод завести разговор.
- Дэн, существуют ли приведения?
- Приведения начинают существовать тогда, когда слишком долго работаешь. А чего делать нельзя, это зацикливаться на ней — на работе. Когда ты начинаешь путать работу с домом и с другой какой-то деятельностью, тогда и начинают появляться приведения. Если я как ”гробоносец” начну с девушкой в постели думать о гробах, тогда я сменю работу. Но пока я так не думаю.
