Родители подали на роддом Пельгулинна в суд из-за родовой травмы ребенка
Мерли и Мадис Эйхлер уверены, что их маленький Маттиас остался калекой на всю жизнь из-за принимавших роды врачей. В сентябре комиссия по качеству медицинских услуг выявила, что ребенок при рождении и впоследствии получил недостаточную врачебную помощь, что вызвало неизлечимые проблемы со здоровьем. Теперь родители хотят, чтобы Ляэне-Таллиннская центральная больница выплатила им почти 600 000 евро за моральный ущерб.
Когда три года назад Мерли (35) положили на живот ее новорожденного сына, она сразу поняла, что что-то не так. Малыш лежал неподвижно, не подавая признаков жизни. В первую минуту жизни индекс состояния новорожденного по шкале Апгар составлял всего лишь 1 из 10. Со второй минуты жизни маленький Маттиас находился под кислородной маской. При родах малыш вдохнул околоплодную жидкость, которая была токсичной, так как при родах ребенок туда испражнился.
В первую минуту жизни новорожденный должен глубоко вдохнуть 8-10 раз, Маттиас же начал дышать самостоятельно только на восьмую минуту. Похожий на плач крик он издал только через четверть часа после рождения. На 20 минуте жизни медики провели интубацию трахеи — ввели ему в дыхательные пути трубку для облегчения дыхательного процесса. На 33 минуту мальчика увезли в Мустамяэскую детскую больницу, и уже в машине началась подготовка для индуцирования искусственной комы.
Персонал роддома объяснил шокированным родителям, что на пуповине был узел, и она обмоталась вокруг шеи ребенка, вызвав удушье. Акушерка Айли Кютт сообщила, что они не могли этого предвидеть. Детский врач Тийна Пуусепп сказала родителям, что волноваться не стоит, и что все будет в порядке. Однако это оказалось не так
Инвалид с рождения
Ребенок провел в коме с пониженной температурой тела трое суток. Его начали выводить из комы в тот же день, когда у Мерли был день рождения. Малыш чудом выжил и на 19 день после рождения наконец попал домой. Ребенок постоянно плакал и кричал, спал в сутки всего лишь 5-6 часов вместо обычных 17-18.
Недавно Маттиасу исполнилось три года. В отличии от своего годовалого брата, который свободно передвигается по квартире, Маттиас не ходит и не стоит. Он даже не ползает и не может самостоятельно перевернуться с одного бока на другой. Когда родители берут его на руки, им приходится поддерживать его голову, потому что сам он ее прямо держать не может. Мальчик не может даже жевать и уж тем более говорить.
У Маттиаса произошло размягчение мозга из-за полученной при рождении травмы. В младенчестве его тело охватывала дрожь, которая длилась до двух минут. В самое тяжелое время припадки происходили 40-50 раз за сутки. Теперь же ребенок мучается от судорог. Маттиас не может находиться один более пяти минут и нуждается в постоянном надзоре. За три года его возили в больницу на различные терапии, консультации и исследования более 200 раз.
Никто не заметил опасность
Будучи беременной, Мерли Эйхлер ходила 16 раз на осмотр, и каждый раз все было в порядке. Тревога появилась только в конце беременности, когда срок превысил уже две недели. Врач предупредила, что вскоре роды придется вызывать искусственным путем, но до этого не дошло, так как той же ночью у женщины начались роды.
В больнице женщине на живот прикрепили кардиотокограф (КТГ), который показывает частоту сердечного ритма плода и сокращений матки). Аппарат постоянно соскальзывал при движении. Вызванная акушерка сказала, что если аппарат будет в неправильном положении, то он может случайно показывать частоту сердечного ритма матери вместо плода, после чего Мерли пыталась держать аппарат на одном месте. Врачи же не обратили внимание, что показатели КТГ местами отрывочны, и что к вечеру частота сердечного ритма плода начала уменьшаться.
Эйхлеры верили, что они находятся в хороших руках, ведь роддом Пельгулинна входит в тройку самых больших роддомов Эстонии. На странице Эстонского союза акушерок написано, что роженицы считают Айли Кютт отличной акушеркой и часто зовут ее принимать роды. Мерли же утверждает, что она появлялась в палате чрезвычайно редко.
В районе двух часов зашла женский врач Галина Михайликова, которая еще раз подтвердила, что все хорошо. Акушерка же потом сказала, что если в течение следующих трех часов ребенок не родится, то придется что-то предпринимать. Неожиданно схватки начали слабеть. Акушерка дала матери таблетку дезаминоокситоцина, а затем дала еще пару, но это не помогло.
На самом деле из-за усиливающих схватки таблеток ребенок остался внутри матери. Сокращения матки происходили практически без перерыва, каждый раз за ними следовало уменьшение ритма сердца ребенка. Мерли пробовала лежать на спине, на боку, напрягалась сидя на стуле и на корточках, но ничего не помогало. Показалось темя ребенка, но тело не выходило. Акушерка только лишь в четверть седьмого заметила, что ребенок задыхается, и обратилась за помощью. Для кесарева сечения было слишком поздно, и ребенка пришлось доставать наружу с помощью вакуумного экстрактора, что увенчалось успехом только с третьей попытки.
Адвокат скинул вину на пуповину
Спустя два месяца родители потребовали у Ляэне-Таллиннской центральной больницы (LTKH), куда входит роддом Пельгулинна, официальную позицию по качеству акушерской помощи и касающиеся беременности и родов документы. LTKH, однако, сообщила, что нет причин полагать, что при родах имело место нарушение правил медицинской практики. Адвокат Антс Нымпер ответил родителям, что недостаток кислорода был вызван обвернувшейся вокруг шеи плода пуповиной и посоветовал обратиться в комиссию по качеству медицинских услуг, если родители с этим не согласны.
Однако Мерли по профессии являлась адвокатом, а Мадис был юристом. Чтобы получить документы из больницы, им пришлось прибегнуть к помощи инспекции по защите данных. Мерли снова забеременела и решила на время беременности не заниматься такими нервирующими делами, ведь ей и так уже пришлось посещать психолога. Тем временем кандидатуру Айли Кютт выдвинули на титул акушерки года.
В этом году Эйхлеры решили продолжить начатое и наняли адвоката Кюллике Нарми. Они решили поступить именно так, как посоветовала LTKH — обратились в комиссию по качеству медицинских услуг. Комиссия же подтвердила сомнения семьи и отвергла утверждения Нымпера, что пуповина удушила ребенка. ”Достаточная длина пуповины (в данном случае 50 см) исключает полное сжатие во время родов. Пуповина вокруг шеи не может удушить плод”, — значится в оценке комиссии.
Комиссия считает, что акушерка недостаточно следила за родами. График сердечного ритма плода прерывается в нескольких местах и плохо прослеживается, даже за четыре часа до рождения. Акушерка не применила другие возможные способы отслеживания состояния плода кроме КТГ. Из-за подозрения отсутствия кислорода акушерка должна была раньше обнаружить удушение плода и быстрее оказать помощь. Кроме того, она дала роженице дезаминоокситоцин, не проконсультировавшись с врачом. Лекарство же ускорило и ухудшило недостаток кислорода и удушение плода. Послеродовая помощь, в том числе реанимация и интубация, были субоптимальными.
Комиссия предложила направить Айли Кютт на оценку компетенции, также отметив, что еще ни одна акушерка LTKH не проходила подобную процедуру, в отличии от акушерок других больших больниц. По предложению комиссии, Департамент здравоохранения начал внеплановую проверку организации работы акушерок роддома Пельгулинна. Год назад комиссия обнаружила в роддоме подобные недостатки при других родах, когда также произошло удушение плода.
Акушерка изменила документы
При просмотре полученных из больницы документов, родители ребенка обнаружили, что через три месяца после родов акушерка Айли Кютт изменила и дополнила историю беременности и родов, что является уголовно наказуемым. Также выяснилось, что когда КТГ показывал частоту сердцебиения плода 100-100 в минуту, Кютт занесла ее в документы как 110-128. Кроме того, частота схваток тоже приукрашена. Индекс по шкале Апгар минимум на один балл выше, чем был на самом деле, и так далее.
Теперь расследованием произошедших во время родов событий занимается и полиция. Прокуратура подтвердила изданию Eesti Ekspress, что они также занимаются и подозрением в подделке документов.
Эйхлеры потребовали у больницы компенсацию ущерба. Расходы на нужды Маттиаса превышают 1000 евро в месяц. Мерли больше не работает адвокатом, так как ей приходиться постоянно находиться с ребенком. Так как они живут на третьем этаже, то им нужен подъемник и специальный автомобиль, куда помещается инвалидное кресло, что все вместе стоит 75 000 евро.
Иск почти на 600 000 евро
Больница не выплатила компенсацию, и семья обратилась в суд. Иск против больницы и акушерки достигает 581 000 евро, но полную его стоимость пока сложно назвать, так как родители требуют компенсацию на покрытие расходов суммой до 2500 евро до конца жизни Маттиаса. Для больницы эта сумма не должна быть непосильной, так как, например, в прошлом году чистая прибыль LTKH составила 2,2 миллиона евро.
Больница же попросила продление срока дачи ответа, так как Экспертная комиссия по качеству медицинских услуг обнаружила, что больница сделала ошибку, а проведенная во время расследования экспертиза этого не нашла. Поэтому полиция запросила повторную экспертизу. Адвокат Нымпер добавил, что компромисс до сих пор возможен, но решение по сумме такого размера должен вынести совет больницы, который не может его вынести до тех пор, пока эксперты не придут к одной точке зрения.
Если же дело дойдет до судебного процесса, то он может длится годами. Эйхлеры же вряд ли могут так долго ждать — такие дети как Маттиас часто умирают в возрасте 4-5 лет. Расходы большие, а будущее туманно. Сам же Маттиас ничего не может сказать. Его взгляд пуст.
