Миксер — российскому изданию: Эстония выбрала свой путь — мы в ЕС и НАТО

Министр иностранных дел Эстонии Свен Миксер дал российскому изданию ”Ведомости” большое интервью, в котором объясняет, зачем развивать военное взаимодействие в ЕС и почему не обращает внимания на слова соратника Трампа, назвавшего Эстонию ”пригородом Санкт-Петербурга”

– Эстония с 1 июля возглавила Совет Европейского союза на ближайшие полгода, однако активная работа начнется в сентябре. Какие цели будет преследовать Эстония во внешней политике? В чем именно будет заключаться эстонский голос?
– Президентство означает, что мы теперь не просто один голос из 28. В ближайшие полгода мы будем председательствовать на многих собраниях и дискуссиях, порой придется способствовать достижению компромисса и приводить позиции к общему знаменателю, спикер парламента — примерно так выглядит наша роль сейчас. Но наша самая сильная карта на эти полгода — мы сможем формировать повестку.

– В чем именно она будет заключаться во внешней политике?
– Для Эстонии безопасность — неотъемлемая часть внешней политики, и новую повестку мы хотим формировать именно в этой сфере, начиная с тем вооружения и военного взаимодействия в рамках ЕС. Именно эта тема обрела сейчас свое второе дыхание, и мы не хотим упустить такой шанс. Например, мы в течение десятилетия выступали за создание европейских боевых подразделений, которые могут быть задействованы в особых ситуациях в непосредственном европейском соседстве, но на это в Европе пока политической воли не было, в том числе из-за нехватки средств. Мы же хотим именно такие инициативы продвигать.
Другой приоритет — европейские члены НАТО должны повысить свои расходы на оборону и использовать их максимально эффективно, ведь, например, военная промышленность Европы традиционно очень фрагментированна и не является единым целым.
Еще одна важная цель — защита внешних границ Европы, например в вопросе беженцев; вообще, сейчас уже сложно провести черту между внутренней и внешней безо­пасностью.

– Проблема беженцев все-таки не так уж затронула Эстонию, хотя это и важная для Европы тема, а вот соседство с Россией напрямую затрагивает ваши интересы. Что нового вы привнесете в повестку по этой теме?
– Мы непосредственно участвовали в разработке общей европейской линии в отношении России, и главная проблема здесь — ее поведение на Украине: нелегальная аннексия Крыма и роль, которую Москва сыграла и продолжает играть на Восточной Украине. Европа выработала общий подход, один из ключевых принципов которого — минские соглашения, которые, как мы прекрасно знаем, не выполняются. Не мне про это говорить, но российское руководство подписало документ и по какой-то причине не горит желанием его выполнять.

[...]

– Сможет ли Европа признать то, что случилось с Крымом, через какое-то время?
– Мы не можем признать нарушения международного права. Я сошлюсь на наш собственный исторический опыт. Эстония была нелегально аннексирована СССР на протяжении полустолетия, и в это время многие на Западе говорили: что ж, мы потеряли уже эти страны и бог с ним, зачем настаивать на их возвращении? Но именно позиция непризнания США и других стран Запада сыграла ключевую роль в восстановлении нашей независимости на правовой основе нашей республики до 1940 г.

– Вы правда думаете, что это произошло из-за позиций этих стран, а не потому, что СССР развалился из-за собственной неэффективности?
– Это было в первую очередь важно знать для нас, эстонцев, живших в оккупации, что демократические страны не признали такую несправедливость.

– Товарооборот между Россией и Эстонией после введения санкций и контрсанкций сократился в 2 раза с 1,4 млрд евро в 2013 г. до 0,78 млрд евро в 2016 г., по данным официальной статистики Эстонии. При этом значительно пострадала сельскохозяйственная и пищевая продукция — четвертая по значимости группа экспорта Эстонии. Насколько оправданным стало участие Эстонии в санкционном режиме?
– Российский рынок был нестабильным и мало предсказуемым и до введения санкций и контрсанкций. Многие наши производители перефокусировались на другие рынки уже во время кризиса 1997–1998 гг., а в некоторых отраслях, например транспортировке нефти и нефтяных продуктов, доля и так снижалась. Россия сама захотела выстроить независимую от Прибалтики инфраструктуру по их транспортировке.

[...]

– Премьер-министр Эстонии Юри Ратас на встрече с вице-президентом США Майком Пенсом в Таллинне в самом конце июля заявил, что в качестве председателя в Совете ЕС Эстония намерена упрочить трансатлантические связи. В то же время, например, Ангела Меркель после саммита НАТО и саммита ”семерки”, на которых лидеры не смогли договориться по ряду вопросов, заявила, что Европе пора брать свою судьбу в свои руки, и она далеко не единственная в Европе, кто таких взглядов придерживается. Как вы будете их переубеждать в том, что отношения с США и НАТО — приоритет?
– Когда европейцы говорят, что нужно взять судьбу в свои собственные руки и стоять на своих собственных ногах, то я не вижу совершенно никакого противоречия с крепкими отношениями с США. И Дональд Трамп, и его предшественник Барак Обама, и предыдущие администрации как раз и говорили, что ждут от Европы большей самостоятельности и большего вклада в безопасность. Конечно, у нас есть и серьезные разногласия с Вашингтоном, например по климату или торговле, но в сфере безопасности как раз все сходится. Сильная Европа, безусловно, в интересах США, сильная Европа и сильные США — две стороны одной и той же медали.

– Насколько Трамп-президент ставит это под вопрос? Ведь его собственные заявления на эту тему очень неоднозначные.

– Его заявления, особенно во время предвыборной кампании, порой вызывали шквал эмоций в СМИ и среди общественности, но если мы посмотрим на обязательства США перед союзниками, на назначения на ключевые посты в администрации и реальную политику, то мы не увидим разрыва с линией предыдущих администраций. Например, Трамп сетует на то, что Европа экономит на обороне, — но это не его уникальное изобретение. Когда Обама посетил Эстонию в 2014 г., он как раз про это и говорил, и саммит НАТО в Уэльсе, где и было принято решение поднять расходы минимум до 2% ВВП, был проведен именно во время его нахождения у власти. Трамп, министр обороны Джеймс Мэттис, вице-президент Майк Пенс, госсекретарь Рекс Тиллерсон и лидеры обеих партий в конгрессе — все они подтвердили свою приверженность принципам НАТО.

– Ньют Гингрич, один из ближайших соратников Трампа, которого называли одним из трех претендентов на пост и вице-президента, и госсекретаря, сказал про Эстонию следующее: ”Эстония — это пригороды Санкт-Петербурга, 40% населения Эстонии — русские. Я не уверен, что рискнул бы ядерной войной из-за пригорода Санкт-Петербурга”. И возможно, такие взгляды разделяет не только он.
– Сегодня нам пора сосредоточиться на делах членов администрации, не оглядываться назад или реагировать на слова отдельных политиков, которые могли кем-то там стать.

– Тем не менее в его высказывании есть как минимум одна верная вещь: по эстонской официальной статистике, четверть вашего населения — русские, и в марте этого года по заказу вашего министерства обороны было проведено исследование об отношении разных групп населения Эстонии к внешней политике страны. Выяснилось, что русские в Эстонии и эстонцы занимают противоположные позиции по многим вопросам: 89% эстонцев поддерживают членство Эстонии в НАТО, в то время как такую же позицию разделяет только 27% проживающих в Эстонии русских. Разница в 3,5 раза. Только 6% эстонцев не одобряют размещение батальона НАТО в Эстонии, а среди русских противников — 57% (т. е. больше половины). Как вы это прокомментируете?
– Самое простое объяснение: родной язык человека и его семьи, какие газеты он читает и какие программы на телевидении смотрит — играют ключевую роль в восприятии окружающего мира. Большая часть русскоговорящих эстонцев, к сожалению, продолжают жить в другой информационной среде. Большинство русскоязычных СМИ я не могу назвать свободными, потому что в той или иной степени они находятся под контролем Кремля. И распространяют информацию, которую я бы назвал пропагандой. Им также хорошо удается совмещать информацию и развлечение, и все это, конечно, влияет на то, как люди воспринимают происходящее.

– Автор исследования объяснил это таким образом: само правительство Эстонии не потрудилось объяснить своим гражданам, зачем же им НАТО, и именно поэтому русские в Эстонии видят гарантией своей безопасности хорошие отношения с Россией, а не с НАТО. Почему же вам не удалось объяснить собственным людям, что НАТО не угроза?
– Мы над этим работаем. Даже эти 27% русских, проживающих в Эстонии, которые одобряют членство страны в НАТО, — для меня стакан уже наполовину полон, а не пуст. Мы боремся с очень подготовленным конкурентом, а НАТО — одна из главных целей российской пропаганды.

– Но вы ведь можете объяснить людям свою позицию.
– Мы этим и занимаемся, но мы не можем послать пропагандистов на кухни простых граждан. Эстония — свободная страна, и люди живут так, как хотят, и читают те газеты, которые хотят.
Мы посылаем свой сигнал и делаем, что можем, чтобы люди его считывали. Недавно, например, запустили русскоязычный общественный канал на телевидении.

[...]

– Когда я посмотрела на список министров эстонского правительства и на членов комитета по международным делам парламента — я практически не нашла русских фамилий, разве что министр здравоохранения Евгений Осиновский. Насколько представительно ваше правительство?
– Евгений Осиновский — мой однопартиец и очень профессиональный политик. Однако у нас нет квот для русскоязычных. Я даже не знаю, сколько моих собственных избирателей говорит на русском, эстонском или украинском или сколько избирателей Евгения русскоговорящие. Каждый гражданин Эстонии может пойти на выборы. При этом обратите внимание, что значительная часть русскоговорящих в Эстонии не являются гражданами и многие голосуют скорее на российских выборах, чем на эстонских, потому что у них российское гражданство. Потому и не нужно ожидать, что правительство Эстонии будет напрямую отражать пропорцию русскоговорящих в населении Эстонии.

– Но всего один министр из одиннадцати…
– Это часть более обширного вопроса интеграции русскоговорящих. Я бы тоже хотел увидеть большее их участие в политической и общественной жизни Эстонии и больше молодых русскоговорящих, которые идут на выборы, к счастью, у нас есть уже такие, которые работают на уровне местных правительств. У нас также не хватает в правительстве женщин, но для них мы тоже квот не вводим. Мы не хотим навязывать и диктовать композицию парламента или правительства.

– В этом году Эстония начала праздновать столетие независимости. На протяжении нескольких последних столетий ваша страна была частью кого-то большого: приходили немцы, шведы, русские. Какой главный вывод вы сделали? Насколько независимыми вы можете быть?
– Мы получили свою независимость впервые 100 лет назад, а в 1940 г. были оккупированы сначала СССР, потом нацистской Германией, потом снова СССР. Весь смысл независимости был и есть — решать свою собственную судьбу. Я бы хотел видеть Финляндию и Швецию в НАТО, а Великобританию — снова в ЕС, но это буду решать не я, а население и правительства этих стран.

– Но вы снова в чьем-то лагере…
– Все союзы и альянсы — наше собственное решение, а не результат диктата. Эстония выбрала свой путь — мы в ЕС и НАТО. Если уж вам так нравится использовать слово ”лагерь”, то скажу так: если выбор состоит в том, быть ли в стане демократических стран, недемократических или где-то между ними, то мы предпочитаем быть в лагере свободных и демократических стран. Мы сильнее вместе, чем по отдельности. Я слышал такую арабскую поговорку: если хочешь идти быстро — иди один, если хочешь идти далеко — иди вместе с другими.