”Моральное насилие над учениками и учителями в течение двух лет — это перебор, и чиновникам Минобра уже давно пора бы дёрнуть стоп-кран, признав, что проводить уровневые работы по математике в полном объёме при помощи электронного банка заданий EIS невозможно”, — негодует Веэлмаа. — Я не знаю ни одного учителя математики, который отзывался бы хорошо об уровневой работе в электронной среде EIS. На августовских курсах, посвящённых теме электронных уровневых работ, случилась дивная история — один из участников пошёл ябедничать на меня за якобы чрезмерную ироничность в отношении э-тестирования и его авторов. Да я и есть сама ирония!”.

Автор статьи напоминает читателям предысторию возникновения принципиальных разногласий между школьными математиками и чиновниками из сферы образования, когда в минувшем учебном году через пень-колоду составленные и проведённые уровневые работы в 6-х классах вызвали волну возмущения в профессиональном сообществе. Тогда кульминацией бурных дискуссий стало октябрьское совещание в Тарту, на котором чиновники из Министерства образования и целевого фонда Innove обещали прислушаться к мнению практикующих учителей. Тем не менее, пишет разгневанный Аллар Веэлмаа, уже на следующей встрече в январе стало ясно, что чиновники ни в грош не ставят предложенные математиками поправки и намерены продолжать гнуть свою линию — никакого тестирования на бумаге, а только в электронной среде!

”Тривиальным было бы предположить, что уровневые работы следует проводить в той же среде, в которой и происходило обучение, — считает Веэлмаа. — Если на протяжении 90% всего времени обучения использовались бумага да карандаши, а при выполнении некоторых заданий и компьютеры, то тест надо писать на бумаге карандашом — это же элементарно!”.
Математик поясняет, что в течение учебного года школьники не пользуются средой EIS, поскольку в ней нет упражнений, а потому публикация теста с заданиями за месяц до проведения уровневой работы становится бессмысленной. К тому же, недоумевает автор мнения, о каком электронном тестировании может вестись речь, когда 60% уровневой работы проверяется вручную (в работе 2017 года из семи заданий электронно проверялось только три).

Удивило Веэлмаа и то, что результаты тестирования, проведённого 9 мая, должны были выясниться не позднее 15 мая, хотя учителя могли бы напрячься да и проверить всё к вечеру того же 9 мая. Вместо этого по каким-то никому не ведомым ”техническим причинам” результаты были оглашены лишь 17 мая.

Настоящим же ”перлом” дидактики критично настроенный учитель посчитал пятое задание теста, которое школьники могли выполнить даже не читая текста задания. ”Я не прочитал ни одного вопроса и получил пять баллов из восьми — зашибись! — иронизирует он. — Совершенно непозволительно превращать решение математических задач в лотерею. Какой же вывод можно сделать на основании анализа результатов подобных заданий? Да никакого, кроме разве что одного — скоро у нас появится воз и маленькая тележка сорвавших джекпот в Bingo Loto”.

Как в минувшем, так и в этом году, сокрушается Аллар Веэлмаа, в уровневой работе были и другие задания с вариантами ответов, которые не подразумевали никакой аргументации. ”Если ребёнок на самом деле не знает ответа, то какой-то из предложенных он точно выберет и волею случая тот может оказаться правильным, — уверен математик. — При бумажном варианте такая возможность была бы исключена”.

По мнению Веэлмаа, заверения в том, будто уровневые работы оцениваются исключительно процентуально, а не при помощи отметок, носят декларативный характер. На самом деле, уверен он, руководители школ понимают, что эквивалентом процентам как раз и является отметка.

Также Веэлмаа подвергает сомнению утверждение, будто из результатов тестирования не делается далекоидущих выводов. ”Знаком по крайней мере с одним учителем, которого начальство серьёзно отчитало за плохие результаты, — пишет он. — Если в классе 22 ученика, а в выборку попадает лишь четверо из них, то в общей сложности может быть 7315 выборок, и потому сложно сказать, была ли участвовавшая в тестировании четвёрка самой сильной в классе или в неё попали и в самом деле слабые ученики при том, что общий уровень класса вполне нормальный”.

Свои выводы, полагает автор, делают и местные самоуправления: ”Им ведь невдомёк, что в тестировании принимает участие всего лишь малая часть учеников школы и потому официальные результаты не могут считаться репрезентативными”.

В своей статье учитель Лооской средней школы отвечает не только на вопрос, кто виноват, но и что надо делать. ”В 2018 году уровневую работу нельзя ни в коем случае проводить в электронном виде, поскольку прежде нужно создать тестовую среду, позволяющую безошибочно проверять ответы на задания по алгебре и арифметике, — настаивает Аллар Веэлмаа. — Оставшуюся часть работы, касающуюся геометрических конструкций и тестовых заданий, нужно оформлять на бумаге”.

”Если государство и вправду желает знать, каков уровень знаний шестиклассников и изучение/преподавание каких тем вызывает наибольшее количество вопросов, то тогда тест на оценку должны писать все ученики, — считает учитель математики. — Как только скажут, что уровневые работы не будут оцениваться, так сразу ученикам станет ясно, что выкладываться на полную катушку не стоит”.

В заключение Веэлмаа пишет, что в следующем учебном году он со своими учениками не намерен выполнять уровневую работу по математике полностью в электронном виде. ”Если всё-таки будет принято решение пойти по пути ”вы там, конечно, можете вякать, но мы-то знаем, что лучше, и сделаем, как хотим”, то найдутся контрмеры против морального насилия, происходящего на уровне государства”, — пригрозил учитель чиновникам.

Поделиться
Комментарии