Куда делось полтонны брюссельской капусты? Аудит выявил серьезные нарушения в ресторане национального музея

Недавно был обнародовал заказанный Министерством культуры и проведенный Grant Thornton Baltic OÜ аудит финансового состояния Эстонского национального музея (ERM) за 2014-2016 гг и анализ эффективности работы магазина и ресторана при музее, пишет Eesti Päevaleht.

”Из аудита следует, что зарабатывающие собственную прибыль единицы музея не достигли ожидаемых результатов, в связи с чем существует риск того, что бюджетные деньги будут направлены на основную деятельность музея не в полном объеме и при реализации запланированных действий будет нарушено равновесие бюджетных границ ”, — сказал вице-канцлер по культурным ценностям министерства Тарви Ситс. Иными словами: ресторан, магазин и сдача помещений в аренду не приносят ожидаемой прибыли и ставят под удар остальную деятельность музея.

Директор музея Тынис Лукас относится к аудиту спокойно. ”Часть замечаний и предложений мы уже приняли во внимание. По неуместным замечаниям музей выразил свою точку зрения в своем ответе. Анализ и аудит опирались на данные того времени, когда в связи с переездом в новое здание, внедрением новых задач и новых моделей часть руководств, распорядков и прочего было не готово, так как их нужно было сначала протестировать на практике”, — отметил он.

В качестве одного из проблемных мест в занимающем 106 страниц аудите приводится риск коррупции. Так, в прошлом году музей приобрел у Эстонского союза студентов бланков и открыток с изображением флага на сумму 8124 евро. Отмечается, что как сам Лукас, так и руководитель службы по связям с общественностью музея Каарель Таранд не только являлись членами союза, но и были ответственны за согласование расходных счетов со стороны музея. Кроме того, бюджет 2016 года вообще не предусматривал подобного рода расходов. К настоящему моменту Лукас покинул союз.

”Работники музея не входят ни в один руководящий орган союза, в связи с чем названные риски отсутствуют. Сотрудничество национальных организаций, таких как союз и музей, в области патриотического воспитания будет происходить всегда”, — прокомментировал Лукас.
Были выявлены и более мелкие конфликты интересов: например, две сделки, в ходе которых одно объединение заплатило двум работникам музея 190 евро за участие в мероприятии. Один из этих работников оказался членом этого объединения, а второй (который и подтверждал счет) — членом правления.

Примечательно, что в действующем порядке проведения тендеров музея принципы и регуляции по предотвращению конфликта интересов вообще не прописаны. В своем ответе аудиторам музей пообещал исправить ситуацию и провести среди сотрудников соответствующее обучение.

Что касается нашумевшего тендера на обустройство кухни (тогда музей подозревали в ”подгоне” условий тендера под определенного производителя), то аудит не нашел обвинениям подтверждения. Несмотря на то, что свое предложение, действительно, представила лишь одна фирма, другие имели такую же возможность принять участие в конкурсе. ”Тем не менее, мы придерживаемся мнения, что поставщик должен вынести из этого тендера урок и в дальнейшем избегать ситуаций, в которых возникает чувство того, что тендер направлен на кого-то конкретно”, — значится в аудите. Подобное ”чувство” возникло также и в ходе конкурса по закупке охранных услуг. Проигравшие тендер фирмы утверждают, что музей создал все условия для победы G4S. Аудиторы этому подтверждения тоже не нашли.

Вопросы вызывает и MTÜ ERM-i Sõprade Selts (НКО Общество друзей Эстонского национального музея). Объединение призвано заниматься проведением конференций, выставок, мероприятий, издательством, но его финансирование почему-то связано с бюджетом самого музея. Так, например, зарплаты работникам союза уже долгое время выплачивались именно из музейного бюджета. Такая же история, к примеру, с выступлением ”Свята Ватра” на организованном обществом костре в честь Яанова дня (3200 евро) и оплаченном музеем.

Не обошлось и без курьезов. Так, согласно одной из записей в дневнике поездок принадлежащего музею микроавтобуса, в конце поездки одометр показывал цифру меньше той, что была в начале пути. ”Опечаткой” объясняет музей и то, почему во время инвентуры на кухне недосчитались 495 кг брюссельской капусты и 123 кг соленых огурцов. ”Речь идет о человеческом факторе и неправильно поставленной запятой в накладной. К настоящему моменту совершенная во время введения данных ошибка скорректирована”, — сказал Лукас.

Как бы то ни было, недостача на складе — лишь вершина айсберга проблем музейного ресторана. Аудиторы прямо говорят, что этот бизнес терпит убытки и организацию работы кухни нужно систематизировать. Анализ отмечает такие недочеты, как слишком высокие расходы на сырье, несовершенство системы списывания испортившейся еды и сбора биоотходов, которые помещаются вместе с бытовым мусором, что противоречит закону; бессистемная процедура заказа продуктов; недостоверный учет складских запасов. Отмечается, что товар заказывается на основании визуальной оценки поваров, в связи с чем действительное положение дел на складе расходится с официальным. Скорее всего, в результате этой неразберихи и ”потерялись” 123 кг соленых огурцов.

Далее говорится о том, что труд работников ресторана и музея оплачивался из государственного кармана, чего делать нельзя. По закону, поскольку музей зарабатывает на своем ресторане деньги, то и зарплаты следует выплачивать за счет прибыли.

Кроме того, аудиторы отмечают отсутствие некоторых документов, в связи с чем им не удалось получить обзор по действующих договорам. С одним человеком у музея было заключено несколько договоров, в результате чего имело место превышение разрешенной по закону рабочей нагрузки. Также была выявлена разница в размере оплаты труда разных людей в одной и той же должности и недочеты в проведении тендеров: превышение договорных объемов гостендеров, отсутствие письменных договоров, отказ от проведения тендера.

Лукас отмечает, что внедрение столь масштабного проекта происходило в рамах зафиксированного в 2009 году бюджета и что роль музея и его экономическая деятельность к конце процесса выросла в десятки раз. ”В течение первого года действительной практики организация стала сильнее, стала обеспечивать стабильное качество, чему поспособствовали и пожелания и предложения аудиторов”, — говорит директор.