”Целью урока истории не может быть спор о правде”, — считает Трийн Улла, ставшая преподавателем в рамках программы ”Молодежь в школу”. Трийн уже четвертый год преподает социальные предметы в Мустамяэской гуманитарной гимназии — школе с русским языком обучения.

Несмотря на то, что различная трактовка истории в русских и эстонских школах — давняя тема, по словам Улла, это не должно непременно быть проблемой. Более того, она не чувствует конфликта. ”Задача изучения истории — тренировка аналитического мышления, а не выслушивание правды; таким образом, ученики должны самостоятельно делать выводы на основании авторитетных источников. Я не могу и не должна им рассказывать, что правда, а что — ложь. Тем более, что в конце гимназии ребята учатся таким образом, что сами подготавливают уроки, ищут материал и задают одноклассникам вопросы, которые заставляют задуматься”, — поведала учитель.

Также Улла добавила, что т.н. преподавание истории по старинке — когда перед классом учитель что-то рассказывает, а ученики конспектируют — не исчезло. ”В прошлом году приходили смотреть мои уроки учителя из других школ — представительницы старшего поколения. Хотя мы и говорили на довольно нейтральные темы, позже они отметили, мол, ”опять историю переписали”. Конечно, это никоим образом не отражает позицию всех без исключения русскоязычных учителей, но показывает, что различия в ”двух памятях” до сих пор имеют место быть”, — сказала Улла.

Оценки учителей истории в отношении преподавания т.н. конфликтных тем исследовала и профессор Тартуского университета Катрин Келло. Она провела интервью с эстонскими и латвийскими учителями, привлечены были педагоги из школ как с государственным языком обучения, так и с русским. Келло интересовало, как учителя осмысливают свою работу. ”Кто или что является тем, кого/что считают основным указателем в преподавании истории? Это история как наука, политики, какое-либо доминирующее в обществе в данный момент ожидание или заказ? Считает ли учитель себя прежде всего посредником при передаче знания истории как науки или же, например, госслужащим, который будто бы должен учитывать какое-либо актуальное в данный момент времени политическое ожидание?”, — перечислила Келло интересующие ее вопросы.

Четкие модели

Выяснилось, что в эстонских и латвийских школах некоторые темы до сих пор являются конфликтными. Например, все, что связано с советской оккупацией или Второй мировой войной. Беседы с учителями показали, что хоть содержание уроков и методика преподавания различались достаточно сильно, модели преподавания все же имеются.

Часть учителей пытаются обратить внимание на конфликтность различных тем и мнений. Например, один педагог из школы с русским языком обучения в своем интервью описал историю через развод: ”Мужчина и женщина разводятся. Факты — одни и те же; однако, если спросишь мужчину — он расскажет одно, спросишь женщину: нет-нет, ты должен послушать мою правду! Одна семья, одни события, но разные толкования”.

По результатам исследования Келло, и в Эстонии, и в Латвии есть педагоги, побуждающие учеников самим заметить эти различия. Один учитель из школы с русским языком обучения задал своим ученикам узнать у родственников разных возрастов про Сталина. Следовало также привлечь людей разных национальностей. ”И тогда они сказали, мол, видишь, моя бабушка боготворит его, а дедушка — ненавидит”, — поведал учитель в своем интервью.
Улла и Келло признали, что семья и воспоминания родни оказывают очень серьезное влияние на представления ребенка.

Поделиться
Комментарии