"Если смотреть на вещи через призму западной демократии и понятий о правах человека, Москва со своей политикой в Чечне застряла с самого начала, — пишет Март Хельме в Eesti Päevaleht. — У президента Владимира Путина и российского правительства еще с 1999 года не было никакой программы урегулирования чеченского кризиса, и все отсылки к личностям, подобным Кадырову, делались лишь для того, чтобы отвести внимание от истинной политики Москвы в мятежной республике. Цель этой политики формулируется одним-единственным словом, и слово это — геноцид".

"Тут прошу понять меня правильно, — оговаривается Хельме, — геноцид в данном случае не означает частичное уничтожение и изгнание из домов чеченцев. Этот, более мягкий по сравнению с нынешним, вариант пыталась проводить в последние годы пребывания у власти администрация Ельцина. Увы, довольно быстро поняли, что это означает импорт проблемы в другие регионы России, в первую очередь Дагестан и Ингушетию".

"Когда Путин вступил в должность президента, он со свойственным ему напором и эффективностью взялся за дело иначе, проводя геноцид в самой жестокой форме, т.е. в виде физического уничтожения чеченцев как нации путем непосредственных военных действий, тюрем, бюрократического террора и с помощью всех прочих средств, находящихся в распоряжении империи".

По словам Хельме, Путин как умный политик понимает, что сегодня, когда внимание всего мира и особенно США сосредоточено на Ближнем Востоке, когда Европейский Союз озабочен расширением и внутренними реформами, можно вести себя с чеченцами как угодно. Путин как умный политик понимает также, что геноцид нельзя проводить впопыхах и форсированно, но лишь длительно, под прикрытием борьбы с терроризмом. "Но все это не меняет сути дела, и сейчас с точки зрения всего мира было бы ответственным признать, что без внешнего вмешательства чеченский народ в течение ближайших десятилетий обречен на истребление".

"Увы, — печалится Хельме, — не могут руководители т.н. демократических стран понять, что путинское решение чеченского вопроса означает смертный приговор демократии в целом. Сначала, конечно, в России — которую путем всевозможных компромиссов и займов пытались интегрировать, — а затем в Европе и США. Потому что резиновые стандарты, с которыми подходят к оценке демократии в той или иной стране, постепенно все больше растягиваются и в один прекрасный день подойдут всем и везде".

Поделиться
Комментарии