Эстонский нейроученый: профессионалам аплодисменты не нужны
От учителей требуют безупречности. Они должны служить для учеников примером, иногда даже достойным для подражания. На самом же деле никто особо с учителей свою жизнь не пишет. Им скорее перечат. Журналист ”Учительской газеты” Райво Юурак разбирался, почему.
В 1992 году рабочая группа нейроученых из Пармского университета обнаружила среди клеток головного мозга макак существование т.н. зеркальных нейронов. Было замечено, что когда исследователь протягивал руку к орехам, мозг макаки активизировался таким образом, словно это она дотягивалась до лакомства.
Зеркальные нейроны активизируются также в мозге маленького ребенка. Когда ему еще только три недели, он имитирует выражение лица взрослого человека. Принято считать, что сеть зеркальных нейронов выстраивается еще до годовалого возраста. Она помогает ребенку имитировать поведение других людей, понимать их, а также овладевать языками.
Однако зеркальные нейроны имеются и у зрелых людей. Например, у наблюдающего по телевизору за футбольным матчем возникает чувство, будто это он сам только что забил гол. Утверждается, что у смотрящих спортивные фильмы даже мускулы становятся крепче, потому как наблюдая за забегами, они волей-неволей напрягают и свои собственные мышцы. Предпринимались также попытки провести параллель между зеркальными нейронами и телепатией, т.е. чтением чужих мыслей на максимальном расстоянии.
Каким же образом открытие зеркальных нейронов могло бы помочь педагогам в их ежедневной работе? Об этом изданию для учителей поведал специалист в области психологии культуры, нейропсихолог и профессор Таллиннского университета Ааро Тоомела.
Можно ли детям смотреть боевики? Вдруг они начнут подражать вымышленным героям?
Как правило, они этого не делают. В то же время люди многому чему учатся, подражая. Особенно это касается малышей, однако и взрослые начинают неосознанно зевать вслед за чьей-то зевотой. Иногда они поднимают руку так, как это делают их визави, или непроизвольно повторяют за другими предложения. Если это происходит слишком часто и начинает бросаться в глаза, то налицо отклонение в развитии. В случае же нормального развития наряду с выстраиванием сети зеркальных нейронов происходит также выработка механизмов, тормозящих желание имитировать. Взрослая макака не подражает ведь всему, что видит, а прежде хотя бы немного думает.
Надо уяснить для себя одно обстоятельство: для ребенка боевик и реальная жизнь — это две совершенно разные вещи. Наблюдая за боевиком, ребенок не должен сам ничего делать. Он не будет кого-то всамделишно преследовать или по-настоящему драться. Быть может, важнее всего даже то, что ни одно из действий, включая просмотр фильмов, не оказывает на всех одинакового влияния. Некоторых боевики учат как раз тому, как не надо себя вести, другие же могут попробовать повторить увиденное. У людей такого типа, как правило, имеются проблемы с поведением и без просмотра агрессивных картин.
Совершенно иное влияние на ребенка оказывает происходящее с ним дома и в школе. В обоих местах все происходит по-настоящему и там ребенок приобретает конкретный опыт, который непременно окажет влияние на его поведение. Допустим, что как учитель, так и ученики, обижают одного и того же школьника. Это реальный опыт и степень его воздействия на учащихся будет в разы больше влияния сомнительного фильма или книги.
Человек обучается чему-то, занимаясь этим. Практическое планирование своих действий, их реализация и способность учиться на своих ошибках — это сквозные механизмы становления человека. Разумеется, это не исключает того, что ребенок с нарушениями психики может принять увиденное на экране за чистую монету. Как правило, уже к первому-второму году жизни дети понимают, что понарошку, а что нет. Считаю, что избегать просмотра боевиков — это определенно не вариант. Пускай дети смотрят, если им так уж хочется. Потом обсудим сюжет и то, как к нему относиться.
Подражают ли учителю больше, чем герою боевика?
И да, и нет. В начальных классах некоторые дети и впрямь неосознанно копируют своих учителей. Например, говорят так же, как и они. Мамам и папам тоже подражают. В классах же постарше имитация сходит на нет, причем стремительно. Для основной школьной ступени уже довольно типично, что ученики находят себе примеры для подражания вне класса или школы. Для одного таковым является тренер, для другого ученик из класса постарше, для третьего родственник и т.д.
Учитель, работающий в старших классах основной ступени, очевидно не должен стремиться к статусу мегазвезды среди своих учеников. Важнейшая задача школьного педагога — не быть примером для учащихся, а хотя бы уметь заинтересовать их учебой. Компетентный преподаватель умеет заставить работать даже тех, кто его не уважает и не считает примером для подражания.
Разве учителю невозможно служить примером для подражания при отсутствии к нему уважения?
Сложный вопрос. Прежде всего, что такое уважение? Это умение считаться с мнением другого человека. В этом смысле послушность еще не означает наличия уважения. Даже подражание не есть проявление уважения.
К тому же, уважение по отношению к учителю может быть опасным. Наверняка каждый может вспомнить какие-то случаи из школьной жизни, когда незаслуженное уважение выказывалось в буквальном смысле слова ничтожеству, что заводило ситуацию в тупик. Представьте себе, что ученики уважают учителя, который держит в страхе целый класс до такой степени, что никто даже не осмеливается вступить с преподавателем в разговор. К сожалению, известны случаи, когда дети оправдывали подобное поведение педагога, т.е. уважали его.
Повторюсь: учитель не должен добиваться уважения по отношению к себе, его задача — это образцовое обучение детей.
Приведу параллель с медициной. Один врач хмур и кидает злобные взгляды на пациентов, зато хорошо лечит. Другой весь такой общительный душка, наслаждается своей
популярностью, однако лечить не умеет. Замечено, что люди сначала предпочитают врача-обаяшку, но потом потихоньку ”дрейфуют” в сторону тех, кто знает свое дело. Уважение вызывает профессионализм, а не способность нравиться. Это же касается и учителей.
Одной из принципиальных ошибок при высказывании уважения является отношение к почтительности как к врожденному и внутреннему качеству человека. Про учителей, как правило, говорят, что они должны быть уважаемыми, почитаемыми и харизматичными. Как же они могут быть таковыми? Если отправить учителя на необитаемый остров, будет ли он там уважаемым и почитаемым харизматиком? Если педагог популярен среди трехлетних детей, разве его будут автоматически уважать 13-летние подростки или 30-летние байкеры?
Мы видим, что уважение зависит от других. Если другие считают тебя достойным уважения, то таковым ты и являешься. Если нет, то нет. Харизматичность — это тоже оценка со стороны других людей, а не качество самого человека. Если мое поведение кажется другим харизматичным, то я и есть харизматик.
Должен ли учитель быть манипулятором?
Чего ученик лишится, если учитель сможет с помощью какой-нибудь уловки пробудить в нем интерес к учебе? Тут не имеет смысла кидаться в эмоции. Скорее, преподавателю имеет смысл поразмышлять над тем, какие техники обучения будут наиболее эффективными в том или другом классе.
Советую учителям прочитать книгу Дейла Карнеги ”Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей”, поскольку до сих пор даже самые продвинутые нейроученые не смогли опровергнуть хотя бы одну из рекомендации знаменитого американского педагога. Взять хотя бы такой его совет: ”Если хочешь, чтобы люди тебя уважали, то проявляй к ним интерес”.
Периодически учитель мог бы шутить. Хотя бы над собой. Это свидетельствует о том, что он знает себе цену, но однажды может оказаться в том числе и посмешищем, как и мы все. Надо ли всегда хохмить на уроках? Не надо. Но иногда можно было бы, особенно если какая-то серьезная или объемная тема начинает выматывать. В таком случае юмор в качестве расслабляющего фактора очень даже уместен.
На посошок расскажу читателям одну монгольскую притчу, которую педагоги могли бы взять на заметку. Жил-был один мужик, про которого говорили, что он может заставить людей делать то, что ему захочется. Один знатный человек разыскал его и спросил: ”Ну, ты можешь заставить меня слезть с коня?”. Мужик ответил, что не может, зато он в состоянии заставить вельможу снова на него забраться. Тогда сановник слез с коня и стал ждать, пока мужик заставит снова его оседлать. ”Вот видишь, ты и слез с коня”, — ухмыльнулся мужик. Это взбесило вельможу, и он тотчас же запрыгнул верхом на скакуна. ”Вот я и заставил тебя снова его оседлать”, — сказал мужик.
Это неплохой пример того, как не следует кого-либо силой стаскивать с седла или обратно в него подсаживать.
