Год без нулей на рублях: что изменилось в Белоруссии после деноминации?
"Ой, да все подорожало", — возмущаются минчане. Между тем иностранцы по-разному оценивают уровень цен в Белоруссии. А эксперты утверждают, что прошлогодняя деноминация тут ни при чем, пишет DW.
К введенным в обращение 1 июля 2016 года новым купюрам (на них убрали четыре нуля) и монетам большинство белорусов привыкло. Однако, совершая покупки и прицениваясь, многие мысленно переводят суммы в "старые" деньги, обнаруживая рост цен, опережающий официальные показатели. Подорожание услуг и товаров, связанное именно с деноминацией, больше всего заметно на рынках. У иностранных туристов нет единого мнения об уровне цен в Белорусси, но сравнивать ситуацию с тем, что было до деноминации, могут немногие.
"Если бы не деноминации, считали бы в квадриллионах"
Если бы не деноминации, то нынешний 1 белорусский рубль выглядел бы как 100 000 000 (100 млн), подсчитал главный редактор белорусской "Экономической газеты" Леонид Фридкин. Год назад зачеркнули четыре нуля, в 2000-м году — три, в 1994-м — один. "Считать пришлось бы в квадриллионах, что очевидно неудобно", — отметил в интервью DW научный сотрудник Белорусского экономического исследовательско-образовательного центра (BEROC) Дмитрий Крук.
Впрочем, продолжает Фридкин, "на счетах уже давно не считают, компьютерам все равно, сколько нулей, а вот с монетами приходится возиться: рубль и два рубля никто не путает, а на мелких монетах плохо видны цифры". И действительно, понаблюдав за продвижением очереди к любой кассе, легко заметить, что когда покупатели расплачиваются не карточкой, на обслуживание их сейчас уходит больше времени.
Кроме того, Фридкин указывает, что есть сложности при необходимости сравнить, например, отчетность за период до деноминации и после, но эта проблема со временем уйдет, да и касается она узкого круга специалистов. Дмитрий Крук, как и большинство экспертов, полагает, что нет оснований сомневаться в том, деноминация — чисто техническая процедура, и было бы наивно связывать с ней рост цен: "На период после деноминации пришелся период наиболее низкой инфляции за несколько последних лет. Во втором полугодии 2016-го и в начале 2017 года инфляция вышла на исторический минимум".
Зачеркивание год назад четырех нулей не имело значительного влияния на инфляцию, соглашается с Круком академический директор BEROC Екатерина Борнукова: "По официальной статистике, потребительские цены выросли всего на 6,1 процента, если сравнивать май этого года с маем 2016-го. Однако при этом многие люди субъективно оценивают инфляцию гораздо выше. Как такое может быть?"
Субъективные ощущения и объективная реальность
Борнукова напоминает об "известном феномене — инфляция в восприятии обывателя часто гораздо выше, чем статистические ее показатели, и объяснять его можно по-разному". Во-первых, говорит эксперт, люди часто фокусируют внимание прежде всего на растущих ценах, не обращая внимания на те, которые снижаются. Ссылаясь на данные Белстата, Борнукова констатирует, что многие товары подорожали гораздо сильнее, чем на 6,1 процента.
"Например, табачные изделия — на 23 процента, водоснабжение — на 41, медикаменты — на 30. Свежие огурцы подорожали с 16 300 "старых" рублей в мае 2016-го до 1,99 "новых" в мае 2017, свинина — соответственно с 86 000 до 9,30, картофель — с 4 170 "старых" рублей до 82 "новых" копеек. Однако есть товары, цены на которые не изменились или даже снизились", — подчеркивает эксперт.
По ее мнению, еще одна причина расхождений официальных показателей инфляции с субъективными ощущениями белорусов заключается в том, что индекс потребительских цен рассчитывается по некой довольно условной корзине товаров. И она часто отличается от того, что потребляет конкретная семья в силу индивидуальных особенностей — образа жизни, вкусов, пристрастий.
Например, услуги ЖКХ занимают меньше 6 процентов в стоимости потребительской корзины, используемой в расчетах Белстата. При этом очевидно, что одинокие пенсионеры могут тратить на оплату коммуналки до 30 процентов своих доходов, то есть для них рост тарифов будет гораздо более заметен. Но опять же это не связано с деноминацией, уверена Борнукова.
"Два рубля и какие-то копейки"
Многие белорусы хоть и считают свои доходы в долларах, но, когда смотрят на новые цифры на ценниках, обращают внимание на рост цен в белорусских рублях, в которых они получают зарплату. По итогам опроса DW десятка покупателей в одном из минских гипермаркетов и еще десятка — на рынке суть их ответов на вопрос, заметили ли вы рост цен после деноминации, сводится к короткому резюме: "Ой, да все подорожало".
В магазинах это заметно меньше, зато на рынках, по наблюдению Леонида Фридкина, деноминацией умело воспользовались: психологически покупателю проще отдать рубль, чем 10 000 рублей год назад, не говоря уже о копейках. Взяли это на вооружение и рекламисты: рекламный слоган при продаже кофе в одной из торговых сетей — "Два рубля и какие-то копейки". Год назад такой трюк с 20 000 рублей вряд ли бы звучал столь эффектно.
Дорого ли в Белоруссии для иностранцев?
Для иностранцев, бывавших в Белоруссии и ранее, изменение цен после деноминации незаметно, если не покупать то, на что ценники выросли значительно. Пьер, побывавший в разных городах Белоруссии, полагает, что для французов здесь жить дешево, правда, останавливается он не в гостиницах. Постояльцы же отелей, прибывающие из стран-участниц еврозоны, считают, что цены на жилье в Белоруссии и в местных ресторанах вовсе не маленькие.
По мнению Владислава, три года назад уехавшего из Минска в Москву и периодически посещающего родину, подрожало все: "Такое же мнение и у знакомых москвичей, имеющих бизнес в российской столице, но последние годы живущих в Минске. Они купили здесь квартиры. Помимо отсутствия московской суеты их привлекала относительная дешевизна жизни в белорусской столице". Иное мнение у двух россиян, приехавшие в Минск на пару дней: "Мы москвичи, для нас тут и сейчас все дешево. Может, для кого-то из российских регионов Минск и покажется дорогим городом".
