Фалафель, сигареты и стрижка: бизнес в лагере для беженцев

Мурхаф Лабабиди готовит фалафель, приправляя его соусом из йогурта, муки и лимонного сока. Готовится блюдо прямо здесь, в палатке рядом с бензоколонкой на шоссе близ греко-македонской границы — импровизированном лагере для беженцев, пишет Би-би-си.

Лабабиди вместе с другим сирийцем, которого он встретил в лагере, открыл магазинчик, в котором он поначалу продавал хлеб.

Потом в ассортимент добавились овощи и, наконец, пицца и фалафель — традиционное арабское блюдо, представляющее собой жареные во фритюре шарики из измельченного нута или бобов, завернутые в питу.

"Мы — как все сирийцы, нам не нужно подсказывать, что делать", — говорит он.

Многие из этих магазинчиков открылись за последний месяц — когда беженцы поняли, что застряли здесь надолго и скоро останутся без средств к существованию.

В марте Македония закрыла границу, и первое время здесь жили более тысячи человек. Но потом власти начали переводить их в специально построенные для беженцев лагеря.

К пяти утра в понедельник по лагерю разнеслась весть, что его закрывают.

Многие хотели здесь остаться, они были растеряны, потому что не знали, куда их увезут.

Им дали время собрать вещи, и в итоге большинство, не протестуя, сели в автобусы, отправлявшиеся в подготовленные для них лагеря.

Но и без этого количество беженцев здесь постепенно сокращалось. Никто не мог определенно сказать почему, но говорят, что некоторые пользовались услугами контрабандистов, чтобы пересечь границу с Македонией.

Предпринимательский дух

Беженцам каждый день привозили самые основные продукты, купленные на пожертвования, но спрос превышал предложение, и мигрантам надо было искать способ прокормить себя и своих детей.

Мурхаф Лабабиди, к примеру, приехал сюда в конце февраля из сирийского города Идлиб с женой и двумя детьми, младшему из которых всего 10 месяцев.

Он показывает фотографии в своем мобильном телефоне: разрушенное здание, мужчина с окровавленной головой и закрытыми глазами. По его словам, это недавние кадры бомбежек его родного города, которые он нашел в "Фейсбуке".

В Идлибе у него было свое кафе, и дух предпринимательства Мурхаф, судя по всему, привез с собой в Грецию. Он понял, что ему придется задержаться здесь и найти способ заработать денег.

"Мы просто пытаемся работать — не только для себя, но и для детей, — говорит он. — Вы знаете, еда здесь не очень хорошая".

34-летний Мурхаф покупает овощи и кухонную утварь в соседнем городе Поликастро, куда он ездит на такси.

Абрикосы в его магазинчике стоят два евро за килограмм, восемь ломтей хлеба — один евро, сигареты — два евро за пачку.

Откуда сигареты? "Без комментариев", — отрезал он.

Отрада курильщика

Конкуренция среди торговцев сигаретами здесь жесткая. В лагере несколько таких продавцов, и один из них разложил свой товар совсем неподалеку.

Абдулкадир Гафир сидит за столом коричневого цвета, на котором лежат 11 пачек сигарет.

Как бизнес? "Не очень, но я сижу здесь с утра до ночи. Может быть, заработаю за день пару евро".

На самом деле 60-летний Абдулкадир присматривает за бизнесом своего друга. Большую часть времени он сидит в инвалидной коляске из-за боли в шее.

Своего нового друга Абдулкадир встретил в Греции, где находится уже три месяца. Перед этим два месяца Абдулкадир Гафир прожил в Турции, приехав из Дамаска, где он работал портным.

По его словам, сигареты они покупают у мужчины, привозящего их из Македонии, где табак стоит дешевле, чем в Греции.

Это самый популярный бизнес в лагере: еще в трех местах продают только сигареты.

Перед рядом столов для пикника, где в тени собираются обитатели лагеря, два сирийца делают питу и продают ее по шесть штук за один евро.
Бесплатные стрижки

В палатке, раскинутой рядом с въездом на бензоколонку, живет 23-летний Мохаммед Рашед, парикмахер. Рашед стрижет иракца, сидящего перед зеркалом в розовой рамке в стиле диснеевских принцесс.

Кроме стрижки, он выщипывает своему клиенту брови и бреет бороду, и все это за три-четыре евро. Иногда он предлагает постричь бесплатно, если у клиента совсем нет денег.

После стрижки Мохаммед подметает пол своей импровизированной парикмахерской веником из зеленых веток.

Парикмахерский бизнес его нестабилен: в один день — 10 клиентов, в другой — всего три.

Мохаммед из сирийского города Африн жалуется, что в Турции он мог работать целый месяц и не получать за это ничего.

"Никому там до нас нет дела, потому что в Турции мы тоже беженцы", — говорит он.

Для Мохаммеда его бизнес — возможность хоть как-то вернуть контроль над собственной жизнью.

"Здесь я зарабатываю деньги и чувствую себя комфортно: я их зарабатываю, никто не дает мне деньги просто так", — говорит он.

В его палатке стоит стол с электробритвами, которые он купил на заправке. Остальное — из Поликастро. Тут есть расчески, бутылка с пульверизатором, две бутылки с лосьоном и влажные салфетки, чтобы снимать макияж.

Контроль

К уличному фонарю, стоящему рядом с палаткой Рашеда, веревкой привязаны восемь пустых банок крепкого пива, продающегося по полтора евро за банку. Рашед говорит, что этот бизнес принадлежит его другу, сидящему рядом в камуфляжных штанах.

Они познакомились во время опасного морского путешествия на надувной лодке из Турции в Грецию. Рашед рассказывает, что его другу пришлось рулить лодкой, потому что контрабандист в последнюю минуту испугался выйти в море.

Рашед хочет работать парикмахером в Германии, где он надеется обосноваться и позже перевезти мать и сестру. Но сначала ему нужно понять, как туда добраться.

Многие здесь пытаются избежать официально открытых для беженцев лагерей, некоторые из которых комиссар ООН по делам беженцев назвал не соответствующими стандартам.

При этом у беженцев нет возможности двигаться дальше, в Македонию.

Подобный бизнес не позволят жить на широкую ногу, но он поддерживает в беженцах надежду на жизнь в Европейском союзе, ведь они могут дольше оставаться в Греции.

Это возможность хоть как-то наладить жизнь в месте, где у них почти ничего нет.

Торговец фалафелем Мурхафа Лабабиди говорит, что рад уехать в любую страну, где есть возможность получить работу.

Он не видит такой возможности в Греции: по его словам, работы нет совсем, а его дети не могут ходить в школу.

"Где бы вы ни жили в Греции, вы живете в нищете", — говорит он.