Глобализация для меня — это детские вопросы: почему в современном мире, где путешествие из одного конца света в другой занимает не более нескольких часов, может существовать ситуация, когда где-то люди умирают от голода, а где-то выбрасывается в помойку огурец на 2 миллиметра длиннее нормы? Почему в одних странах искусственно стимулируется рождаемость, в то время как в других борются с перенаселенностью? Почему нельзя поставить памятники всем — в Лихула, на Тынисмыги, в Клоога, женить всех геев, разрешить носить в школах мусульманские платки, еврейские шляпы, христианские кресты и зулусские юбочки, если кому-то от этого будет хорошо и заставит воздержаться от того, чтобы бить морду ближнему и мазать краской чужие реликвии? О твердокаменную наивность этих вопросов до сих пор разбивались все встречные аргументы. По одной простой причине — никто никогда не пытался претворить эту утопию в жизнь и посмотреть: что выйдет?

То обстоятельство, что "карикатурная война" между Западом и Востоком была разожжена радикалами с обеих сторон по причинам далеко не в первую очередь культурно-религиозным, не снимает стоящего перед Европейским союзом вопроса, как совместить хваленое европейское демократичное отношение ко всем культурам и вероисповеданиям с тем, что некоторые из этих культур не совсем вмещаются в рамки европейских представлений о демократии.

Когда я объявила, что будут писать статью о мусульманах в Европе, вокруг немедленно разразилась небольшая война миров. "Они инопланетяне! — доказывала коллега. — Да, у них есть мораль, но это абсолютно другая мораль". "И вообще я не понимаю, почему ОНИ должны диктовать МНЕ, как МНЕ вести себя у СЕБЯ дома", — возмущался другой мой знакомый. Замечание верное. Но это ведь "мы", то есть Европейский союз, а не "они", то есть, надо думать, государства исламского фундаментализма, претендуем на звание демократичной организации, где взгляды каждого достойны уважения. Так что же теперь возмущаться, что не все вокруг такие же либералы, и им от этого жить легче, чем нам?

Пока смуглые горбоносые скандинавы жгли датские и европейские флаги, а не слишком похожие на французов французы — припаркованные на улицах автомобили, небольшая, насчитывающая около десятка тысяч человек мусульманская община Эстонии молчала. Но это не значит, что она не думала. И, на мой взгляд, поинтересоваться тем, как видят свое место в Европе и в своей стране эстонские мусульмане, разумнее уже сейчас. Потому что лет десять спустя и размеры, и настроение местной мусульманской общины могут сильно измениться.

До "на здоровье"

В мусульманском мире запрещено рисовать не только пророка, здесь вообще не жалуют изображения людей и животных. Однако главным украшением скромной ласнамяэской кухоньки директора кукольного театра "Фабрика мечты" Рауфа Авшарова является портрет хозяина дома, набросанный смелыми зигзагами цветных мелков. "Меня в 80-е годы нарисовал один армянский художник, — поясняет азербайджанец Рауф. — Это мы с ним теперь на родине враги, а здесь или в Москве мы — земляки".

Двадцать лет, прошедшие со времени создания портрета, не мешают заметить, как точно художник поймал сверкающий и одновременно ироничный взгляд Рауфа. Именно такое выражение глаз делается у него, когда разговор заходит о других рисунках. Опубликованных в датской газете Jylland-Posten ("Юлланд Постен"). "Мы ведь не высказываем своего мнения, когда Мел Гибсон снимает фильм о Христе и в подробностях показывает его всего в крови. Мы молчим, когда Христос надевает джинсы, лезет на танк и все это называется рок-оперой. Это ваша вера, делайте с ней, что хотите, а нашу веру не трогайте. Кто теперь призовет людей к миру? Нет больше Папы Римского Войтылы, нет Матери Терезы, нет принцессы Дианы, нет Арафата, не осталось ни одного человека, который бы обладал одновременно светским и религиозным авторитетом", — темпераментно жестикулирует глава семьи, пока его молчаливая жена Хатира раскладывает по тарелкам восхитительный золотистый плов.

К плову на столе появляется бутылка красного вина. К этому запрету эстонские почитатели Корана относятся не столь серьезно. В свое оправдание рассказывают притчу: однажды пророк Мухаммед шел мимо пирующих людей. Люди ели, пили вино, степенно беседовали и радовались жизни. "На здоровье!" — сказал пророк. Вечером Мухаммед возвращался обратно той же дорогой. И увидел, как упившиеся гуляки бутузят друг друга. Пророк рассердился и запретил людям пить алкоголь. "А мы пьем только до "на здоровье", — шутят нарушители запрета.

Хиджаб и мини-юбка

На фоне карикатурной войны и Европейском союзе с новой силой вспыхнули споры о том, можно ли носить в учебных заведениях мусульманский хиджаб, обязательный для ортодоксальных евреев головной убор или иные детали одежды, говорящие о принадлежности к вере. До сих пор большинство стран, где вставал этот вопрос, во избежание межрелигиозных распрей в школах пошли по пути запрета. Причем речь идет не только о европейских государствах, но и о Сингапуре, и о Турции. Во Франции не разрешается носить в школу даже незаметный под одеждой крест. Хотя, как показывают последние события, отрицание различий между людьми еще не является гарантией, что различия не приведут к конфликтам.

Эта сторона столкновения цивилизаций Эстонию также не затронула. А если отдельные случаи и были, то они не вышли за школьный порог. Происходит это, прежде всего, потому, что местные мусульмане, как они сами себя не без иронии называют, мусульмане "совковые", выросшие в обществе, где выпячивание принадлежности к любой религии было чревато. Новых иммигрантов из исламских государств здесь, считай, нет. То же справедливо и в отношении последователей любой иной нетрадиционной для нашей страны веры. По мнению Рауфа Авшарова, в чьем театре занято немало подростков, светские власти могли бы относиться к школьнице в хиджабе так же, как к школьнице в мини-юбке — мода у молодежи такая. Тогда бы и отторжения с обеих сторон было меньше. "Не надо искусственно проводить границы. Мы все между собой давно так перемешались, что между нами не осталось никаких границ", — говорит он.

Почему в Таллинне нет мечети

Впрочем, кое в чем положение местных мусульман все же отличается от положения представителей иных религий. В Эстонии есть лютеранские, католические, православные церкви, строится синагога, хватает молельных домов свидетелей Иеговы, адвентистов и других альтернативных конфессий, весть о которых впервые докатилась до нас в перестроечные времена. Но мечети ни в Таллинне, ни в странах Балтии, ни в Финляндии нет. И даже планы ее строительства, достаточно актуальные в начале века, сейчас поросли быльем.

Отчасти в этом виноваты разногласия между самими мусульманами, такие обычные в местных национальных общинах. Споры велись об источниках финансирования строительства, о том, должна ли мечеть быть собственно мечетью или разумнее взять пример с еврейской общины и построить школу, а в ней выделить помещение для молитв. Вперед вырывалась то одна, то другая, чаще всего одиозная личность. Друг друга такие претенденты на духовное лидерство иначе, чем "шайтан", не величали.

Отчасти же, вероятно, сыграло роль некое негласное отторжение этой идеи обществом и властью. Ведь если бы в Таллинне появилась единственная на весь регион мечеть, сюда неминуемо потянулись бы мусульмане из соседних стран. А тут тебе терроризм, экстремизм, фундаментализм и вообще подрыв безопасности… "Значит, финский турист, который сюда приезжает за водкой и девочками, им безопасность не подрывает. А человек, который приедет молиться, — вот он опасен, да?! — кипятится Рауф. — У мусульман мечеть — это духовный центр. Из эстонских мусульман, насколько я знаю, ни один не совершил хадж. Хотя кое-кому средства это вполне позволяют. Будь тут мечеть, и мораль у местных мусульман окрепла бы".

У нас и так хватает яблок раздора

Евросоюз перед лицом карикатурной войны оказался полностью беспомощным. Потому что никто из европейских лидеров не взял на себя ответственность обозначить границы, где, в понимании ЕС, кончаются "наши" и начинаются "их" права. И кто такие "мы" и "они" в современной Европе, где одних только мусульман живет много миллионов, а с присоединением Турции эта цифра возрастет многократно.

Эстония и подавно смотрит на происходящее в Европе широко закрытыми глазами, действуя по принципу: не поминай черта, а то появится. Мои попытки поговорить с эстонскими деятелями образования о том, как местным учебным заведениям следует если не сейчас, то в будущем относиться, например, к желанию учеников подчеркнуть свои религиозные или культурные взгляды, в большинстве случаев наткнулись на вежливое отторжение. Яснее всего общий настрой выразил декан факультета социальных и гуманитарных наук университета Audentes Тоомас Варрак: "Я не отказываюсь с вами говорить, но полагаю, что сейчас для эстонской прессы было бы лучше вообще не упоминать этот вопрос, — сказал он. — Для всех было бы лучше, если бы одним яблоком раздора было меньше. У нас хватает других, гораздо более больных вопросов".

С последней мыслью я, пожалуй, готова согласиться. Вопрос только в том, насколько далеко друг от друга лежат корни запретов мусульманской девочке появляться в платке во французской школе и русским призывникам разговаривать между собой по-русски в курилке эстонской казармы, если благой целью обоих объявляется — избежать раскола в обществе.

Поделиться
Комментарии