Мужчина отписал недвижимость сыну своей падчерицы, оставив родного ребенка ни с чем
”Моя сводная сестра лишила меня квартиры, — возмущается житель Хаапсалу Сергей Данилов. — Мой отец сильно пил, и, думаю, обманом или по принуждению она заставила его переписать трехкомнатную квартиру на ее сына. А затем тайком от меня ее продала. Но по крови она ему никто, а я, единственный сын своего отца, остался ни с чем!” Как, когда и при каких обстоятельствах можно признать сделку недействительной и что для этого нужно знать, выясняла "МК-Эстония".
”У меня есть сводная сестра Мария, которая на пять лет меня старше. Мария родилась у мамы от первого брака. Потом мама встретила моего отца, и вскоре родился я, — рассказывает Сергей. — То есть она ему падчерица”.
Долгое время они жили вчетвером в двухкомнатной квартире, а потом отчим отца повесился, и отцу Сергея досталась по наследству трехкомнатная квартира.
Несчастливая судьба
Сергей рассказывает, что его папа сделал в квартире отличный ремонт, и они туда переехали. Сестра на тот момент уже жила отдельно от них. Мама снимала ей квартиру, а ту двухкомнатную квартиру, в которой они жили до этого, родители сдавали в аренду.
”В новой квартире мы прожили не долго — до 2002 года. Отец пил и сильно избивал маму. Мама уговорила отца подарить мне ту двухкомнатную квартиру, — рассказывает о злоключениях семьи Сергей. — В итоге он сделал дарственную на меня, и мы переехали туда обратно. Но отец постоянно приходил”.
Тут мужчина добавляет, что во всей этой ситуации пошел по кривой дорожке — перестал ходить в школу, оставался на второй год, начал воровать и хулиганить. Его отправили в спецшколу. Через месяц его мама умерла — остановилось сердце.
Пока он был в спецшколе, сестра, по его словам, его двухкомнатную квартиру сдавала — как она говорила, своей хорошей подруге.
”И та подруга оставила долг — 10 00 крон, — рассказывает Сергей. — Она платила только аренду, а за квартиру не платила. Потом съехала. Когда я вернулся из спецшколы, я хотел пойти к себе в квартиру жить, но не смог, потому что сестра пустила жить туда новую хорошую подругу, и нельзя было по договору ее оттуда выгнать. Пришлось ждать, когда закончится договор”.
В итоге оказавшийся на улице Сергей пошел жить к отцу.
”Отец после смерти мамы стал пить еще сильнее, — рассказывает он. — Завел себе сожительницу, и на пару они выпивали. Чтобы как-то в этой ситуации жить, мне приходилось воровать. Потом меня посадили в тюрьму. После выхода оттуда я, наконец, попал к себе в квартиру. На тот момент долг был уже просто огромный!”
Потерял две квартиры
Отец к тому времени был уже окончательно спившимся человеком со 100-процентной инвалидностью.
”Был еще странный пожар — у отца загорелся диван, — рассказывает Сергей. — До этого он говорил соседям, что хочет все сжечь. Врачи решили, что у отца — проблемы с головой, и определили в дом престарелых. Но так как за эту услугу нужно было платить огромные деньги, а таких денег не было, сестра забрала моего отца обратно в его квартиру. Я потихоньку начал делать у него в квартире ремонт, красил обгоревшие потолки. Но отец начал опять пить одеколон и меня не слушал”.
29 октября Сергей пришел к нему как обычно и нашел мертвого отца в своей комнате.
После похорон он сорвался и начал пить по-черному. Его снова посадили в тюрьму. Пока он сидел, к нему пришел судебный исполнитель и сказал, что товарищество подало на него в суд за долги по его двухкомнатной квартире.
”Судебный исполнитель сказал, что риелтор оценил мою двухкомнатную квартиру в 300 00 крон. Но он продал ее с аукциона якобы за 150 00 крон. И до сих пор у меня еще 6000 евро долга”, — возмущается Сергей.
А перед очередным освобождением в 2013 году знакомый ему сказал, что сестра продала квартиру его отца за 7000 евро.
”Я тут же позвонил сестре, спросил: ”Как ты могла? Я же собирался там жить!” Она ответила, что да, продала, но боялась мне это сказать. И еще сказала, что отец перед смертью сделал дарственную на ее сына Акима. Сестра тогда жила в социальной квартире. И соцработники ей тогда якобы сказали, что она должна переехать в эту квартиру, которую завещал отец, и отказаться от социальной квартиры. Но она не захотела отказываться. И решила квартиру продать”.
Сергей полагает, что либо сестра что-то недоговаривает, либо ее обманули. Ведь квартиру оценили в 11 00 евро, хотя, по его мнению, в 2013 году ”трешка” в центре Хаапсалу стоила дороже — порядка 20 00. А продали вообще за 7000 евро.
”С этих денег забрали долг за кварплату за четыре года, плюс у папы был небольшой долг перед судебным исполнителем — около 2 00 евро. В итоге сестра получила 1700 евро, — констатирует Сергей. — Она купила на эти деньги холодильник и стиралку”.
С чистого листа
В 2013 году он освободился. Сестра его к себе не взяла.
”Мне пришлось идти жить в Христианский дом, — рассказывает мужчина. — Прожил я там 2,5 года, работал за еду и за жилье. Познакомился с будущей женой. Выбил социальную однокомнатную квартиру. Потом у нас родился сын Егорка, сейчас ему 3,5 года. Не пью, не курю уже пять лет. Стал хорошим гражданином. Но все эти годы меня мучает одно: отец не мог в здравом уме переписать квартиру на Акима”.
Он добавляет, что у отца была полная нетрудоспособность и огромная зависимость от алкоголя — по идее, заставить его что-то подписать было бы несложно, но весьма странно, как нотариус мог оформить сделку? Было же видно, что отец не мог отвечать за свои действия.
”А сестра продала квартиру и выкинула все фотографии нашей семьи и все вещи отца. Он поступила с ним по-скотски. Ей на него было наплевать. И сама до сих пор живет в социальной квартире — как говорится, ни себе, ни людям”, — подчеркивает Сергей.
”Ничего я не должна!”
Мария Михайлова (37) же считает, что ничего она брату не должна. И ее сын — единственный наследник, так что Сергей ни на что права не имеет.
”У нас с ним с детства — напряженные отношения, — говорит она. — Пока Сергей сидел в тюрьме, я помогала отцу. И в какой-то момент он решил переписать квартиру на моего сына. Это была его воля”.
По ее словам, квартира была настолько в убитом состоянии, что нужно было делать там дорогостоящий ремонт.
”Соцработники ходили туда со мной, потом писали заявление, чтобы город выделил мне деньги на ремонт, но деньги не выделили, с маленьким ребенком там жить было просто невозможно, и я решила ее продать, — говорит она. — Да, дешевле стоимости, но ничего не знаю, этим всем занимались маклеры…”
Она добавляет, что отношения с отчимом у нее с детства были плохими — он к ней приставал, когда она была маленькой, за что маму чуть не лишили родительских прав. Но потом родился Сергей, ее вернули в семью, но отчим постоянно ее попрекал.
”В итоге, когда мне было 17, я ушла, — говорит Мария. — Мама продолжала мучиться с ним, в итоге он и ее довел. Но в последние годы у нас отношения с ним наладились — в каком бы он ни был состоянии, он всегда приходил ко мне. Так что неудивительно, что он переписал квартиру на моего сына…”
Новые обстоятельства
В редакции ”МК-Эстонии” Сергею посоветовали запросить документы от психиатра о состоянии здоровья отца. Из бумаг выяснилось, что за несколько лет до смерти у отца Сергея была уже диагностирована деменция, и несколько раз его клали в психиатрическое отделение, где лечили.
Юрист Данил Липатов из Progressor Õigusbüroo отмечает, что Сергей может подать в суд иск с требованием признать сделку недействительной в течение разумного срока с того момента, как он узнал о весомых обстоятельствах (в данном случае — о состоянии здоровья отца). В таком случае суд может восстановить первоначальное состояние дел и делить имущество уже в общем порядке наследования — то есть Сергей как сын может иметь право получить свою часть.
”Так как квартира была после этого перепродана, то покупатель, если он не знал об обстоятельствах, считается добросовестным, и денежное требование может возникнуть к сестре мужчины”, — добавляет юрист.
