Поэт вернулся из Америки.
Зашёл он в комнату свою.
И смотрит в никуда,
лимерики ему нанизаны по лбу
Читаю, рад он мне не меряно.
Глаза пылают, искры в ночь.
Фома ты, до смерти не верующий,
пугаешь женщину и дочь.
От рифмы звёзды колко спрятались,
щекочут ноздри дни войны.
Да разве ночью встречи надобны?
Гулял бы лучше до весны.
Звенели б летние кузнечики,
тогда бы и зашёл. Тогда,
а не сейчас, на сон подсвечивать,
чтоб было ясно, что да как.
В одном безумии начерченном,
закрылся занавес ресниц.
Опять терпеть души подсвечники,
и закреплять её карниз.
Вишнёвой ветвью благодарности
насыплю света на портрет.
Дела минувшие и давние,
а в них и твой авторитет.
Он, мною с первых встреч разгаданный,
они сумели сделать всё.
Читаемо и нечитаемо,
ты будешь долгим моим сном.
