Психотерапевт — родителям: отпустите ребенка жить
Каждый ребенок — индивидуальность, и к каждому нужен тонкий родительский подход. Но существует глубокий психологический нюанс: все дети неизбежно испытывают такое переживание, которое называется чувством неполноценности. Обусловлено оно тем, что маленький ребенок просто слаб физически. Когда ребенок стоит рядом со стулом и не может его сдвинуть, а ему это для чего-то надо, он испытывает реальное чувство неполноценности. Это чувство, естественно, далеко не из приятных, и ребенок не хочет его переживать, пишет "Здоровье для всех".
Обычно компенсация чувства неполноценности происходит в тех обстоятельствах, когда у ребенка что-то очень хорошо получается и родители при этом не остаются безучастными, но готовы его похвалить. Они с радостью отмечают его достижения, тем самым помогая ему сделать шажок к самоутверждению. Когда ребенок получает такую компенсацию в социально приемлемой форме, чувство неполноцености значительно ослабляется. К сожалению, трудности взаимодействия ребенка и родителей в современном мире связаны с тем, что в жизни остается мало практических дел, которые ребенок может сделать и через которые почувствовать — я смог, я крутой, у меня получилось! Самый, может быть, банальный пример. Еще лет 20-30 назад почти все дети без исключения умели чистить картошку и хотя бы представляли как ее надо сварить. Современный ребенок практически не знает этого процесса, потому что вместе с мамой привык покупать жареную картошку в магазине. У ребенка нет ощущения, что он смог бы приготовить картошку сам.
Не подставлять плечо, где не нужно
Большинство возможностей для сегодняшних детей связаны с виртуальными играми или гаджетами, где можно сделать какой-то выигрышный для себя ход. Компенсация чувства неполноценности реализуется таким образом через виртуальный мир. В результате дети еще больше дистанцируются от реальной жизни, оставаясь в ней беспомощными, и родители, подсознательно понимая это, вновь и вновь готовы подставить ребенку свое плечо.
И еще пример. Когда школьнику задают урок на дом, а его выполняет мама или бабушка, то у ребенка тоже усугубляется чувство неполноценности, так как он лишается ощущения, что он способен справиться с заданием собственными силами. Когда родители прибегают к форме гиперопеки, то, в принципе, они не дают ребенку дистанцироваться от младенческого чувства неполноценности. В итоге оно может закрепиться и привести уже к комплексу неполноценности.
В сущности, вопрос уроков стоит очень просто. Очевидно, ребенок должен выполнять их сам.
Кстати, интересный момент. Дети очень умные. Если понаблюдать за родителями, которые контролируют выполнение уроков, то обнаруживается, что 80% из них делают это за ребенка. (”Ну посмотри, здесь надо вот так написать…”) Взрослые не выдерживают, когда ребенок ”не соображает, до него не доходит” — им проще показать, чтоб он уже быстрее разделался с этими уроками. У детей есть потребность думать самим, а заботливые родители подрывают ее на корню порочной практикой совместного просиживания за уроками.
Лучше с самого первого класса приучать ребенка к самостоятельному процессу и только лишь проверять выполненное или откликаться, когда ребенок сам обращается с просьбой о помощи и надо разобраться вместе с ним (не за него!). Иначе дети совсем утратят потребность в самостоятельном решении: родитель покричит-покричит, но все равно подскажет.
Еще одна примета современного мира: совсем мало кто из девочек и мальчиков ходит в школу самостоятельно. Их туда привозят. Ребенку даже в голову не приходит, что он может доехать до школы сам. С психологической точки зрения, когда ребенок проходит такой путь, фактически очень простой, от школы до дома или наоборот, ему объективно предоставляется большая возможность на ходу познавать мир. Но современные дети практически лишены ее, что тоже подливает масла в огонь чувства неполноценности.
По пути взаимодействия
Если жизнь сегодня не предъявляет жестких требований, которые стояли перед прежними поколениями детей, то, наверное, невозможно и не нужно создавать подобные требования искусственно. Любящий родитель всегда найдет дорогу к ”погружению” ребенка в реальную жизнь, и самый простой для этого способ — взаимодействие. Выберем день, пусть это будет один из выходных, чтобы заняться с ребенком чем-то интересным. Например, отправились за город, напекли там картошки на костре и организовали посиделки за импровизированным столом. Можно и порыбачить — хороший процесс, когда удается расслабиться и заодно включить ребенка в процесс. Наконец, можно просто прогуляться — не бесцельно, а чтобы вместе с ребенком смотреть вокруг, изучать увиденное, обмениваться впечатлениями — кого и что больше задело. Это те совместные действия с ребенком, где он не пассивный сторонний наблюдатель, а непосредственный участник, и участник полноценный, отнюдь не ”ведомый”.
Ребенок растет, ходит в детский сад, затем в школу — расширяются его познания. Потом он вступает в пору подросткового возраста — и вот тут-то очень сильно прорывается тот самый комплекс неполноценности. Это тоже закономерный процесс, связанный с трудностью понять кто я, какой и чем физически отличаюсь от других. Трудности самоидентификации преходящи при условии, что родители не прибегают к прежней гиперопеке. И уроки-то он сам делать не умеет, и ничего-то не успевает… Под таким воздействием, да еще если все непонятно с самим собой, подросток поневоле чувствует свою беспомощность.
У ребенка всегда есть амбивалентность — двойственность. Ему, с одной стороны, хочется, чтобы родители всегда были рядом, пестовали и лелеяли его, а с другой — хочется чувствовать себя самостоятельным. Такая же амбивалентность, кстати, есть у взрослого человека, когда хочется чувствовать собственную индивидуальность и в то же время быть частью группы и быть принятым другими. Эта двойственность проросла в нашу жизнь, и просто надо ее принимать как есть.
Только без конфликтов!
Как у ребенка нет необходимости становиться полностью самостоятельным, так же уязвим и родительский статус. Часто родители не могут перестать чрезмерно заботиться о ребенке в силу того, что тогда — в их представлении — вообще теряется смысл их жизни. Особенно остро это воспринимается, если мама не работала и посвятила свою жизнь воспитанию детей. Когда дети вырастают, у нее возникает чувство пустоты и никчемности. Тогда ей надо продолжать заботиться о ребенке, тогда вроде бы можно организовывать его жизнь, часто по своему разумению, своим канонам… Вроде бы происходит заполнение вакуума, тогда как такое положение не приводит к удовлетворению ни ребенка, ни самой мамы. Мы таким образом как бы обкрадываем ребенка. Подросший сын (дочь) давно может сам себя обслужить и где-то даже помочь родителям.
Возраст 21 год не зря считается возрастом совершеннолетия — происходит созревание участков мозга, ответственных за волевые решения. Ребенок может полностью отвечать за свою жизнь. И надо предоставить ему самостоятельность, чтобы он решил, учиться ли ему, работать. Часто родители, не реализовав свои потребности и желания, проектируют все это на ребенка. ”Хотел быть юристом — не стал, а вот ты сможешь, у тебя поддержка”. А ребенок еще не видит себя на этой стезе, ему хочется поработать да оглядеться для начала.
Когда его путь выбирается вразрез с желанием, тогда неизбежен конфликт. Ребенок поддается давлению, начинает учиться, потом понимает, что это не его путь, и оставляет учебу. Начинаются конфликты: ”Ты ничего не делаешь, ничего не можешь…” Родители разочарованы. У ребенка — полное разочарование в себе, и он оказывается в каком-то аморфном состоянии.
Да, часто молодые людей не понимают чего хотят. Раз так — надо ориентировать их задолго до совершеннолетия. Наши подсказки вряд ли помогут уже сформировавшемуся человеку, разве что вызовут чувство протеста. Правильно помочь ребенку — значит, поддерживать его в планах, а не строить их за него.
